Украинская война. Турецкий прорыв. Послесловие

ТУРЕЦКИЙ ПРОРЫВ. ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

Прощай, вождизм. — Украинский трезубец

 

В последней трети XVI в. Османская Турция вышла к отрицанию главных принципов своего прошлого. Того прошлого, которое ее сформировало и из которого она состояла. Она вступила в эпоху столь радикальных и стремительных перемен, что многие современники внутри и вовне видели в них ее крушение (135. 283).

Османская Турция готовилась отказаться от своих государственных структур: от султана, правящего через двор рабов-капыкулу, от местной администрации судей-кади — слитых с иерархией землевладельцев-тимариотов, от системы подготовки кадров в дворцовом Эндеруне и исламских медресе и их линейного продвижения во власти.

Она искала замену своей военной организации из территориальных ополчений тимариотов с их боевыми слугами джебелю, из регулярного войска капыкулу: янычар, дворцовой конницы, артиллерии, из призывной милиции азабов, из общинных войск акынджы, йяя, мюселлемов, из дворов капы-халкы местных вельмож с их наемниками-дели.

Она пыталась уйти от общественного устройства из привилегированных аскеров (умеры и улемы) и податной реайи со множеством внутри дробных статусных групп. Она стремилась к иной экономике вместо тимарного воинского землевладения и крестьянского землепользования мири-тапу — чифт-хане.

Она высматривала новую идеологию вместо Халифата, где община верных умма уживалась с общинами терпимых неверных зимми. Она обдумывала иную Большую Стратегию вместо газы, как войны для ограбления и подчинения неверных.

Османская Турция искала себе подлинно новое устройство государства и армии, радикально иные общественную структуру, экономику, самосознание. Почему? Вопрос не уместен.

Не уместен не потому, что историческая наука не может на него ответить в силу «кризиса каузальности» — своей неспособности выяснить причины больших эпохальных сдвигов (298). А потому, что в военной истории он всегда стоит иначе: для чего? Зачем?

Османская Турция готовилась сменить модель своего развития — ради победы в вооруженной борьбе.

В Иранской войне 1578—1590 гг. на Кавказе ее прообраз возник. То было военное государство во главе с номинальным султаном при правящем диктаторе (как Оздемироглу Осман паша), с администрацией вооруженных клик, с наемной армией секбанов и левендов, с социальным устройством без стратификации и сегрегации, с экономикой латифундий и откупов, с идеологией, обслуживающей диктатуру, а не помыкающей ею.

Большой Стратегией Турции утверждались не средневековые грабеж и подчинение (81. 60) или религиозное доминирование (130. 122), а присущий Раннему Новому времени силовой захват геополитического господства (204. 32—33).

Ничто исторически не мешало совершенствованию этого устройства в военно-фискальное государство по самым передовым западноевропейским моделям, которыми столетием позже станут Швеция, Пруссия, или в абсолютистскую монархию вроде будущих Франции, Испании, России. Даже ее превращение в конституционную олигархию наподобие Англии и Нидерландов нельзя было исключать.

Великий везирь мог стать военным диктатором, действующим голимой силой, султан мог превратиться в абсолютного монарха, опирающегося на бюрократию, наконец, политика силовых клик могла привести к возникновению согласительных институтов для верхушки, при том, что к остальному обществу она будет силовой, бюрократической олигархией.

Все возможности «модернизации» были открыты. И она пойдет собственным Османским путем.

И в этой исторической развилке вопрос «почему?» действительно возникает: почему Турция выбрала именно тот путь, которым пошла? Каков был процесс выбора? Только понимание подлинного содержания тех структур и явлений, которым предстояло меняться, мотивов и поступков тех людей, которым выпало их менять, обстановки и событий перемен — дадут ответ.

Войны Раннего Нового времени с их длительностью, интенсивностью и потребностью в ресурсах очень часто были не столько стимулом к развитию и укреплению государств, сколько вызовом для них, испытанием их способности к перенапряжению. Война могла стать механизмом укрепления и централизации (как во Франции), а могла (как в Испании) привести к надрыву и распаду (262. 204—205).

Оздемироглу Осман паша умер, и Турция оказалась на весах Судьбы: какой будет борьба между старым и новым — чем она обернется и как разрешится?