Украинская война. Волчья игра

ВОЛЧЬЯ ИГРА

 

В битве при Данданкане 1040 пришедшие из Средней Азии тюрки-«сельджуки» уничтожили армию персидских Газневидов. В 1055 г. Сельджукский вождь Тогрул бей взял Багдад, получил от местного халифа аль-Каима в жены дочь и титул «султан». Вся Передняя Азия лежала у ног Сельджуков. Повсюду они показывали свое боевое превосходство над противостоящими им армиями персидского, византийского, арабского образца (52. 1).

«Хилал»-полумесяц, традиционное боевое построение всадников-лучников вогнутой дугой — повсюду торжествовало над боевыми порядками оседлых армий. По подобию волчьей стае, загонявшей жертвы, его называли волчьей-«курт» игрой (271. 4).

При Манцикерте 1071 туркмены во главе с Альп-Арсланом разгромили византийцев императора Романа IV Диогена. Сквозь взломанные византийские границы волна переселений принесла в Малую Азию — Анатолию массы тюрок-туркмен. Они обустраивались там и строили собственное государство. При Кабуре 1107 Мухаммад, султан Великих Сельджуков Багдада, разбил Килидж Арслана, вождя Малых Сельджуков Анатолии (52. 13), но пресечь его становление не смог.

Пришедший на место разложившегося Багдадского халифата султанат Сельджуков был первой тюркской завоевательной империей с идеологией исламского религиозного подъема. В нем совместились две государственные и идеологические традиции: арабско-исламская и тюрко-монгольская. Осью совмещения стало недавнее прошлое региона — иранская («Пахлави», Сасанидская) традиция.

В XI—XII вв. кочевая тюркская природа султаната Сельджуков преобладала (235. 66—68). Не исламские или персидские, а тюркские принципы определяли его политическое устройство: коллективный суверенитет правящего рода и децентрализация ресурсов (257. 20). Определяющей стала массовая миграция тюрок в Иран, Ирак, Закавказье и Анатолию.

Набеги и покорение местного населения принесли туркменам высокую рождаемость. Похищением и страхом туркмены уводили греческих девушек и женщин: их дети вырастали туркменами. Возможность для мусульман иметь несколько жен и наложниц несла взрывной рост численности туркмен. К монгольскому нашествию 1243 г. туркмен в Анатолии было уже более миллиона (100. 72), и государство Сельджуков со столицей в Конии стало ведущей региональной державой.

Туркмены были сезонными кочевниками «малой амплитуды»: Анатолия с ее обилием горных летних пастбищ и прибрежных долин для зимовок как нельзя подходила им. Природные условия Анатолии были им привычны, не так как в южных арабских территориях и в Персии. Там тюрки предпочитали строить режимы военной оккупации, здесь — расселиться и вести традиционный образ жизни и хозяйство.

Пастбища в Малой Азии свободными не были — их следовало силой отнять у оседлого греческого населения. Его же туркмены грабили и захватывали в рабство. Миграция тюрок стала «этнической чисткой» греков. Туркмены не сразу стали здесь преобладающим этносом, но они быстро вырезали, изгнали — заместили собой греческое, армянское и прочее оседлое население. Война была неотъемлемой частью кочевого образа жизни, именно войной туркмены поддерживали на высоте свои боевые навыки (стрельба из лука на скаку, подвижность и сплоченность), которые так ценились (271. 5).

Исламские идеи газы — непрестанной войны с «неверными», сомкнулись с поиском пастбищ, с жаждой грабежа и с военными потребностями туркмен. Захват добычи, рабов и земель, обложение данью христианского населения — земные цели войны наслаивались на само собой разумеющуюся постоянную газу (162. 472).

Византийская цивилизация в Малой Азии пала под копытами нахлынувшей тюркской (235. 69—70). Хотя сами туркмены продолжали именовать ее «Рум» (то есть земля римлян), у соседей она уже вскоре стала именоваться «Туркия».

При Коседаге 1243 монголы истребили армию Сельджуков, застоявшихся в войнах с византийцами и крестоносцами (52. 71). Сельджукский султанат был ими разрушен. Но монголы никогда не меняли цивилизационный характер завоеванных стран. Они замещали собой правящую верхушку: созданное ими в Персии, Месопотамии, Закавказье, Анатолии государство Ильханидов — осталось тюркским. И оно продолжило развиваться по пути начатой Сельджуками «реинкарнации» персидского прошлого: в государственном устройстве, идеологии и экономике. Лишь армия (за боевым ничтожеством персидских войск) оставалась монгольской.