Flash-версия сайта доступна
по ссылке (www.shirogorov.ru):

Карта сайта:

Украинская война. Никополь 1396

НИКОПОЛЬ 1396

 

Турецкая армия Баязида и сербская Лазаревича соединились в Казанлаке и, перевалив через Балканский хребет лесистым перевалом Шипка, вышли к Тырнову. Неподалеку в конце сентября на акынджы наткнулась венгерская разведка. Как оказалось, Баязид находился не в мифическом далеке, а совсем рядом. Акынджы установили расположение лагеря крестоносцев под Никополем (207. 44). Баязид выдвинулся к позиции чуть южнее. Развязка была близка.

Крестоносцы вырезали пленных, взятых в Видине и Оряхове, и двинулись на Османов. Времени зарыть трупы у них не было, их бросили валяться грудами на месте убийства.

Пока одни крестоносцы резали пленных, Куси с германскими и французскими рыцарями, а также валахами и венграми (всего до 1000 бойцов: 500 рыцарей, 500 конных лучников и арбалетчиков) провел разведку вблизи позиции Баязида. Там он столкнулся с акынджы бея Евреноса, охранявшими подступы к ней. Две сотни французских всадников притворным отступлением сумели заманить их в засаду, где стрелки и тяжелая конница уничтожили акынджы подчистую (207. 48).

Путь к атаке был расчищен. Баязид вывел свою армию из лагеря — строиться к бою.

Вместе с чехами, венграми и волохами силы крестоносцев составили до 16 000 бойцов. Баязид располагал 10 000 собственных бойцов и 5000 бойцов, выставленных сербами. Численность сошедшихся армий была приблизительно равной (207. 37).

Позиция Баязида находилась на небольшой возвышенности и была прикрыта с флангов: холмистыми зарослями на левом, ломаным ландшафтом, сходящим к придунайским топям, — на правом. Перед фронтом лежал узкий лесистый овраг. За ним на склоне холма располагалась пехота: несколько подразделений-«орт» янычар вперемешку с йяя. Янычары еще не были «элитой» османской армии, а были тем же, как йяя — «боевым мясом». Склон был утыкан заостренными кольями.

Пехотную позицию перед склоном прикрыли акынджы. Их задачей было вовлечь противника в атаку на укрепления пехоты и подставить его фланги под обходной удар конных крыльев (207. 49).

Тимариоты Румелии во главе с сыном Баязида — Сулейманом, первым везирем Али пашой Чандарлы и своим бейербеем Фирузом располагались на правом фланге, тимариоты Анатолии во главе с другим сыном Мустафой и своим бейербеем Кара Тимурташем — на левом. В анатолийскую конницу были включены вассальные отряды недавно завоеванных Баязидом Малоазийских туркменских бейликов.

Фланги армии были слегка выдвинуты вперед, что придавало первой турецкой линии вид полумесяца с наростом по центру.

Позади пехоты Баязид выставил вторую линию из дворцовой конницы силихдаров (где находился сам) и слева от себя — сербов Стефана Лазаревича (207. 50). Построение армии Баязида стало (глядя сверху) символичным сочетанием полумесяца с крестом. Глубина центра была находкой Баязида.

На военном совете, который последовал после долгого пира накануне битвы, король Сигизмунд и Мирча предлагали очистить поле от акынджы с помощью легкой венгерской конницы. Позицию турецкой пехоты на холме он предлагал штурмовать трансильванской и валашской пехотой. Франко-бургундская конница должна была по их плану составить вторую линию — в развитие боя. О резервах Баязида они не знали, но подвох чуяли.

Куси поддержал Сигизмунда и Мирчу, но лидеры франко-бургундских рыцарей во главе с д’Артуа назвали унижением «чести» вступать в бой позади трансильванского и валашского «простонародья». Они считали, что разгром укрепленной позиции Османов приведет к бегству их флангов — и на том сражение завершится. Они обвинили Сигизмунда в том, что тот желает заполучить всю «славу» предстоящей победы.

Франко-бургундские войска встали впереди крестоносной армии. Вторую линию составили войска Венгрии, рыцари из Германии, Чехии, Польши, Богемии и Госпитальеры. На правом фланге (он упирался в овраги перед крепостными стенами Никополя) встали трансильванцы во главе со своим воеводой Стефаном Лацковичем, на левом — валахи во главе с Мирчей (207. 52—53).

Спор крестоносцев на военном совете не был столкновением «романтичного» и «практичного» подходов. Его надо видеть спором двух обоснованных тактических идей.

Одним из первых среди командиров крестоносцев был Жан ле Менгр «Бусико»-«Наймит», а он турецкую армию не мог не знать. За восемь лет до Никопольского похода Бусико прожил несколько недель при дворе Мурада I и даже устраивался к нему на службу, если султан соберется воевать с другими мусульманами (120. 19). Подсказанное им — принятое Невером решение отражало трезвое понимание боеспособности всех вовлеченных войск.

План, предложенный Сигизмундом и Мирчей, умозрительно мог привести к тому, что первая линия Баязида будет разгромлена трансильванцами и валахами, а основные силы крестоносцев получат возможность разбить его фланги и резервы.

В то же время (не умозрительно, а вероятно) схватка валахов и трансильванцев с турецкой первой линией могла закончиться их поражением и бегством. Бегущие, они могли смять франко-бургундскую конницу. Она не была предназначена для обороны — ее мощь должна быть вложена в атаку.

План, предложенный советниками Невера, был единственно победным для крестоносцев. Не отгонять акынджы, а загнать их на собственную пехоту. Не выжидать, а разбить турецкую армию в занятой ею статичной позиции, где легкие всадники и пехота всегда уязвимы под ударом железного рыцарского кулака.

Успех боя для крестоносцев зависел не от действий их первой линии: франко-бургундская тяжелая конница, можно не сомневаться — неминуемо прорвет любую турецкую оборону и сомнет любые турецкие войска. Он зависел от действий их второй линии. От того, насколько венгры, трансильванцы и валахи смогут поддержать удар рыцарей, стать прикрытием их передышки и опорой для последующих атак. От того, насколько им удастся предотвратить попытки турок охватить с флангов ударное острие крестоносной армии. Будь с Невером своя — бургундская пехота, она бы выполнила эту задачу.

Успех крестоносцев зависел от применения отработанной в Крестовых походах и в Столетней войне «импульской» тактики. Невер и его советники выбрали ее верно. От Сигизмунда и Мирчи требовалось исполнить свою долю боя.

Сигизмунд не смог. Сигизмунду редко удавались военные предприятия. Он был дальновидным, находчивым политиком, но невезучим, неискусным — никудышным военным. Сигизмунд хорошо держал удар (как в случае с теми же турками и гуситами), бывало его выручали упорство и настойчивость. Но в бою для упорства нужны упорные войска, а для настойчивости — время. Под Никополем таких войск у Сигизмунда не было. Политик Сигизмунд еще не создал их для Сигизмунда полководца. А времени не отпустил Баязид. У Сигизмунда многое получится — после Никополя. Но пока он был бессилен.

В ночь накануне битвы во Франции видели знамения: в небе несколько малых звезд — метеоритов напали на большую звезду, а в Кале королевскую палатку сдуло порывом бури (207. 69). То были знамения бедствия.

Наутро, отдав приказ об атаке, Невер попросил Сигизмунда не отставать. Д’Артуа шел в авангарде, следом двигался ударный кулак крестоносцев во главе с Невером. Акынджы бросились наутек, чтобы не быть отброшенными на колья собственной пехоты. Колья не остановили и не испугали крестоносцев. В кольях ничего новаторского не было. Под градом турецких стрел они пошли на прорыв. Спешенные рыцари выдирали колья, чтобы открыть проход товарищам. Османские лучники были поражены, как мало вреда они наносят облаченным в пластинчатые доспехи рыцарям.

Никакого сопротивления сплоченным строем, к какому стали привыкать у своей пехоты западноевропейские рыцари, они у янычар и йяя не встретили. Подготовка призывных йяя и янычар в Аджеми Оджаги оказалась слабой. По сравнению с фландрской, английской, швейцарской пехотой — турецкая вышла хрупким противником. Крестоносцы опрокинули, рассеяли ее. Уцелевшие турки бросились вверх по склону холма и по сторонам.

Разгромив турецкую пехоту, крестоносцы столкнулись с тимариотами-сипахами Румелии и Анатолии. Воплощая замысел Баязида, сипахи ударили им во фланги справа и слева.

Но поскольку прорыв рыцарей сквозь акынджы, колья и пехоту оказался много более стремительным, чем ожидали турки, то сипахам пришлось не обходить фланги крестоносцев, а догонять их вслед. Крестоносцы сумели развернуться и нанести по сипахам встречный удар. Конница Румелии и Анатолии была ими разбита. План Невера воплощался с полным успехом.

Осторожные в его окружении призывали взять передышку, подождать венгров, валахов, трансильванцев, подтянуть свои свиты и посадить спешенных в бою рыцарей на коней. Но горячие головы стремились как можно скорее нарастить успех. Битва казалась им выигранной. Невер повелся за ними.

Появление на гребне холма силихдаров дворцовой конницы и сербов повергло крестоносцев в оторопь. Они не предполагали у Баязида столь мощных резервов и не думали встретить у турок себе подобных: тяжелую конницу в металлических доспехах. Крестоносцы стали оглядываться: увы! — второй линии из венгров, трансильванцев, валахов не было видно. Она непоправимо отстала. У них в тылу маячили лишь чалмы, шапки и шлемы сипахов.

Для франко-бургундских крестоносцев наступил тот самый момент, к которому готовило все воспитание рыцарей — момент отчаянного боя до конца, в котором честь дороже жизни. Биться до конца было их единственным шансом на выживание теперь — если они рассчитывали дождаться Сигизмунда с его войсками. И они бились до конца.

Силихдары Баязида врезалась в потерявших строй рыцарей, но сами сразу потеряли строй. Несмотря на многократное численное превосходство Османов, опрокинуть рыцарей, обратить их в бегство им не удалось. Битва еще могла быть выиграна. Если бы Сигизмунд смог поспешить. Но он замешкался.

Идущие на флангах венгров трансильванцы и валахи, увидев, как сомкнулись за франко-бургундским войском турецкие массы, решили, что поражение неминуемо и подались назад. Были тому виной бесчинства крестоносцев среди православного валашского населения по пути к Никополю или обыкновенная трусость, но они предали крестоносцев.

Оставшись без флангового прикрытия, остановились венгры. С трудом Сигизмунд заставил их двинуться вперед. Стремясь дать Неверу выход из западни, Сигизмунд упорно дрался, прорываясь к франко-бургундской коннице.

Сипахи Румелии и Анатолии сжали его войска с флангов. Но остановить фронтальный удар венгров не смогли. Сигизмунд разметал вновь собравшуюся на склоне турецкую пехоту и бросился вверх по склону. Соединение крестоносных войск было близко.

Сознавая его опасность, Баязид двинул на Сигизмунда свой главный резерв — сербов Стефана Лазаревича. Они нанесли по венграм мощный удар в правый фланг. Им удалось прорваться к ставке Сигизмунда и опрокинуть его знамя. Порыв венгров угас. Сипахи и сербы задавили их своей массой.

Битва распалась на два очага. В одном крестоносцы дрались во главе с Невером, венгры во главе с Сигизмундом — в другом.

Часть франко-бургундских рыцарей вырвалась из окружения к Дунаю, где их подхватил флот. Сигизмунду удалось сплотить своих бойцов и отойти к Никополю. На возвышенности у реки группа польских рыцарей стояла до конца, прикрывая их посадку на корабли. Когда турки сбили поляков, их продвижение блокировали две сотни ломбардских и генуэзских арбалетчиков.

На холме: Невер, Бусико, д’Артуа, крестоносцы и знатные валахи, бившиеся вместе с ними, — сложили оружие. Даже те, кто желал погибнуть, но не сдаться, вынуждены были это сделать, чтобы сохранить жизнь Неверу. Спасти его могла лишь капитуляция. Всего до 2000 крестоносцев попали в плен: на холме и на берегу — те, кто не смог вырваться к своим кораблям (207. 62—63).

В лагере крестоносцев Баязид и турки нашли не только «несметные» запасы (они пировали за счет побежденных всю ночь напролет), но также груды трупов вырезанных перед битвой пленных из Видина и Оряхова. Баязид решил отомстить.

Жак де Креки, знавший турецкий язык, назвал туркам себя. Баязид поручил ему выбрать самых знатных пленников для выкупа: крестоносцы были разодеты так роскошно, что выявить их верхушку по одежде турки не смогли. Прочих он приказал убить: от «скромных» 300 до «невероятных» 3000 крестоносцев. Они шли на смерть безропотно, без борьбы и мольбы о пощаде — с молитвой на устах (207. 69).

Когда Сигизмунд плыл с христианским флотом обратно от устья Дуная — в Средиземное море через Босфор, после встречи в Константинополе с императором Мануилом II, Баязид картинно выстроил пленных на берегу — устрашить и унизить двух императоров. (Но Сигизмунд, конечно, был не из тех, кого пугают такие парады, — он «закусил» на турок, а Мануил, как провидец и толкователь снов (54), наверняка уже знал судьбу Баязида и только усмехался.) Выкуп за Невера и прочих пленников выплачивался почти год — настолько крупные суммы затребовали победители.

Жестокий опыт не прошел Неверу втуне. Из него получился стоящий полководец и государственный деятель. Никополь 1396 станет идеологической мотивацией становления в Бургундии централизованного государства — вне Французского королевства и Империи, из вассальных земель которых она была сшита (158. 910, 915). Бургундия станет мощной «срединной» державой: она породит феномен «универсальной католической империи» Габсбургов и «контрфеномен» яростного Нидерландского кальвинистского «индивидуализма» — борьба которых во многом предопределит Европу XVII в.

Поражение под Никополем 1396 впрямую столкнуло западно- и центральноевропейских военных, закостенелых в тактических приемах и «социальных армиях» Средневековья, с противником, опирающимся на регулярные войска, умеющим гибко применять разнородные боевые компоненты для достижения общего успеха. Европейские армии учтут этот урок, стремясь через профессионализм и многовидовой бой обрести ту тактическую эффективность, которую показали Османы. И они пойдут дальше: Никополь 1396 даст отсчет интенсивному поиску нового оружия дальнего боя, который приведет к Революции в военном деле в Европе в XVI—XVII вв.

Проекты

Хроника сумерек Мне не нужны... Рогов Изнанка ИХ Ловцы Безвременье Некто Никто

сайт проекта: www.nektonikto.ru

Стихи. Музыка Предчувствие прошлого Птицы War on the Eve of Nations

на главную: www.shirogorov.ru/html/

© 2013 Владимир Широгоров | разработка: Чеканов Сергей | иллюстрации: Ксения Львова

Яндекс.Метрика