Украинская война. Теократия гази

Государственная и военная история Турции выглядит столь констрастно по сравнению с Западноевропейской исключительно потому, что ее принято изучать «большими волнами», подавая османские устройство власти и армию целостными явлениями длиной в сотни и несколько сотен лет.

Между тем подобно западноевропейским политическим и силовым структурам — турецкие были не константами телеологической или провиденциалистской заданности, а продуктами конкретных обстоятельств, выводами из определенных идей, трудами ряда людей. От тех идей и людей — в тех обстоятельствах они получали «врожденные» свойства, которые определяли их силу и слабость: устойчивость, когда требовалось держаться, и изменчивость — когда были необходимы перемены.

Ничего предопределенного в государственной и военной истории Османов не было. Выход их государства на авансцену Большой Истории на рубеже XV—XVI вв. был не «явлением персонажей до спектакля», а следствием напряженной исторической драмы с множеством непредсказуемых развитий без заданного «сценария». Османская держава и османская армия были выработаны в ней в бурное столетие с 1301 по 1402 г. как целостная система политических и военных инноваций.

В последующие века Османы использовали заложенный в созданных тогда структурах потенциал — пока к концу XVII в. он не исчерпал себя. А в XVIII в. оказалось, что они не поддаются модернизации, и их пришлось ломать до основания в XIX и XX вв.

Именно для Османской Турции важно понять не общие характеристики «присущих» ей политических, военных, социальных, идейных явлений, а конкретную заданность их свойств обстоятельствами «рождения» — эпохой, и «родителями» — государственными деятелями и полководцами.

Только тогда Османская Турция откроется как «цивилизационная модель» — потрясающая по своему динамизму и изумительная по «заложенному» в ней тупику.