Flash-версия сайта доступна
по ссылке (www.shirogorov.ru):

Карта сайта:

Украинская война. Смолино 1502

ЧАСТЬ 4. ВЕДРОШЬ 1500. СМОЛИНО 1502

Глава 8. Смолино 1502

 

Отойдя от Изборска, через три дня Плеттенберг был уже в Завеличье под Псковом на месте сожженного псковичами посада. Здесь он развернул пушки и начал обстрел города. Гарнизон совершил в Завеличье вылазку и столкнулся в бою с ландскнехтами, вооруженными огнестрельным оружием и пиками. Отбив вылазку, ливонцы стали развивать успех. Отбросив псковские войска на бродах через Великую у Выбута, в районе Полонища и Гремячьей горы они подошли прямо к стенам города и предприняли атаку на них.

При продвижении ливонцев псковичам пришлось выжечь посады. Город попал в сложное положение, но осаждать, бомбардировать, штурмовать его времени у Плеттенберга уже не было. Ко Пскову подходила Новгородская поместная армия во главе с наместниками Д. В. Щеней и В. В. Немым Шуйским.

Большая игра Плеттенберга вступила в свой апогей. Буквально перед приходом новгородских войск он стал отступать. Псковские силы уже были собраны в городе для контратаки, совместной с новгородцами, — магистр получил об этом известия от пленных и, чтобы не попасть в клещи, снялся от стен. Той же дорогой, что пришел, он двинулся обратно к Изборску.

Плеттенберг очевидно заманивал русские войска к позиции, которую заранее присмотрел для сражения. Если бы ливонцы ушли на свою территорию, возможно, русские не стали бы их преследовать. Но Плеттенберг хотел этого боя. Поэтому, отойдя на 30 верст — в пограничье, к озеру Смолину, он остановился. Магистр достаточно оторвался от русских, чтобы изготовиться.

Ему противостояла русская армия примерно в 18 000 бойцов, из которых около 8000 составляло вышедшее в преследование из города псковское ополчение, в основном конное (302. 422). Остальные 10 000 всадников были реорганизованной Щеней после Серицы новгородской поместной армией.

Выйдя на позицию Ордена, русские войска наткнулись на его обоз. Плеттенберг выставил его вовсе не для грабежа. Не для того, чтобы отвлечь русских от боя ливонскими пожитками. Он применил таборитскую тактику вагенбурга против плохо знакомых с ней русских. Идущие впереди псковичи штурмовали и взяли это его полевое укрепление из сцепленных возов (и конечно, принялись их грабить), но увязли в нем, утратили сплоченность. Плеттенбергу было легко организовать на них контратаку подготовленными резервами. Он разбил псковский отряд, загнал его в свой обоз и заблокировал там своей пехотой.

В этот момент на поле боя вышла новгородская конница во главе с князем Щеней. Щеня немедленно бросил ее в атаку. Но и магистр счел момент благоприятным, чтобы разделаться с ней — своими отборными частями тяжелой и средней конницы и ландскнехтами: пикинерами и аркебузьерами, под прикрытием артиллерийского огня.

Удар новгородской конницы спас псковичей. Но он наткнулся на ландскнехтов и сопровождался для нее большими потерями. В этот момент Плеттенберг вывел на русских свою конницу (421. 234).

Развернувшийся затем бой поражает подвижностью. Плеттенберг трижды атаковал новгородцев и не смог разгромить их — каждый раз поместная конница уворачивалась от удара: расступалась, обходила его фланги, нападала с тыла. Напротив, маневрируя на поле боя, русским удалось окружить ландскнехтов, врезаться в их строй, оторвать от их «фаланги» одно из крыльев и уничтожить из 1500 около 400 ливонцев вместе с их командирами (425. 211). И пока рыцари Ордена «проходили насквозь» русскую конницу, новгородские помещики точно так же «проходили насквозь» орденскую пехоту.

В целом как Плеттенбергу не удалось нанести поражение русской коннице, так и русским — не удалось окончательно сломить орденскую пехоту и обратить ее в бегство. Тем более им не удалось замкнуть окружение ливонской конницы и опрокинуть ее. Обе армии понесли большие потери (302. 420—423), полководцы приняли решение «разойтись» восвояси. Основное поле боя осталось за Орденом. Место первоначальной схватки и орденский обоз — за русскими. Затем, не возобновляя бой, магистр ушел в Ливонию. Тактически — то была ничья.

В стратегическом же и оперативном разрезе — летняя кампания 1502 г. стала явной русской неудачей. Вся Новгородская армия во главе с лучшими полководцами: Щеней и Шуйским — была отвлечена от войны с Литвой. Поражением закончился состоявшийся тем же летом большой поход на Смоленск, который возглавлял (если не считать малоопытных сына Ивана III Дмитрия Жилку и сына Д. Д. Холмского Василия) заслуженный Яков Захарьевич. Несмотря на соединение в той армии всех наличных сил — включая отряды перешедших на службу Москве Северских и Верховских князей, московских удельных князей и даже великого князя Рязанского, взять заветный Смоленск ей не удалось. Плеттенберг сделал свое дело — Литва устояла.

Ливонцам удалось пройти ко Пскову, нанести городу большой урон, создать угрозу его падения — и беспрепятственно уйти. Русская армия, всегда отличавшаяся подвижностью, не смогла перехватить Плеттенберга. Встретившись с ним на выбранном им поле битвы — не смогла нанести ему поражение.

Очевидным было не только разложение Псковской армии, отличившейся в этой кампании слабой дисциплиной, низкой устойчивостью на поле боя и просто неумением воевать. Явным оказалось отсутствие того тактического превосходства, к которому в 1490-е гг. привыкла поместная конница, сражаясь на Западе и на Востоке. Новая русская армия не проявила ожидаемой ее творцами боеспособности в сражениях с противником, располагающим современной пехотой, конницей и артиллерией, умеющим их эффективно сочетать и применять.

Оказалось, что многовидовые армии, состоящие из тяжелой и средней конницы, пехоты пикинеров и аркебузьеров и полевой артиллерии, рожденные в XV—XVI вв., не уступают русской армии ни в тактической гибкости, ни в ударной мощи, ни в маневренности на поле боя, ни в способности наносить противнику потери в дальнем бою, ни в устойчивости в рукопашной.

Как и русской поместной армии — многовидовым европейским армиям оказалась присуща высокая боевая агрессивность: они стремились настичь врага и разгромить, уничтожить его. Как и русская поместная армия — будучи наемными армиями, они располагали обширной базой призыва, позволявшей обеспечить им необходимо высокую численность.

Пока схватка русской и западноевропейской моделей военной революции закончилась ничьей. Выигрыш будет за той из них, что обладает более высоким потенциалом развития в условиях стремительных общественных и технических перемен Раннего Нового времени: большей внутренней динамикой, большей способностью генерировать самой и воспринимать извне организационные, технические и боевые инновации.

Очевидно, что поражения в Прибалтике не просто вызвали досаду в русском правительстве — они обескуражили его. Причина этих неудач выглядела неясной. Русская армия у озера Смолина была составлена из лучших (хорошо вооруженных и опытных) частей, ее возглавляли лучшие полководцы (применившие самые современные тактику и приемы боя). Правило концентрации превосходящих сил было выполнено, тылы противника опустошены, сама русская армия располагала надежными опорными пунктами-крепостями и базами снабжения. Наконец, свежие силы новгородцев были брошены против ливонской армии, уже потрепанной в боях у Изборска и Пскова.

Русские полководцы и русское правительство еще не представляли, что столь же быстрыми темпами, как они провели революцию в маневренной войне и оперативном искусстве, на далеком Западе Европы, обмен информацией с которым был затянут и скуден, развернулась пехотная революция, имеющая для военного дела много более глубокие и долгосрочные последствия, чем создание конных армий нового типа на ее Востоке.

Но то, что поражения в Прибалтике не были случайными, русское правительство осознало. Как и то, что с новым противником вот-вот придется встретиться уже не на границах Пскова, а в приоритетном регионе войны — в Западной Руси.

России требовалась передышка — Иван III был вынужден пойти на перемирие с Великим княжеством Литовским. Он временно отказался от овладения Смоленском — ключевым пунктом для дальнейшего продвижения в западнорусские земли, а также от притязаний на Киев. Его стратегический план объединения под своей властью всех населенных русскими земель, всех территорий Руси, захваченных агрессивными соседями после монгольского нашествия, остался неосуществленным. Принятый Великим князем Московским титул «государя всея Руси», несмотря на благоприятный для объединения исторический момент, «повис в воздухе».

В Прибалтике Ивану III не удалось ни продвинуть русские границы на запад, ни навязать Ливонскому ордену зависимость от Московского государства, ни поставить под свой контроль торговые пути. Орден по-прежнему мог вступать в коалиции против России либо перейти под власть кого-либо из ее враждебных соседей.

Построенный напротив Нарвы Ивангород не сумел перетянуть к себе торговлю русскими товарами с Западом от Риги и Ревеля, от Нарвы и Дерпта. Ливонцы и литовцы по-прежнему могли блокировать транзит в Россию необходимых ей товаров, технологий и идей.

В ливонских кампаниях 1501 и 1502 гг. «Балтийский вопрос» превратился из регионального — в общеевропейский. Судьбы Западной Руси оказались тесно связаны с ним (540. 51). И судьба Ливонского ордена стала заложником куда более масштабного и напряженного исторического противоборства.

Проекты

Хроника сумерек Мне не нужны... Рогов Изнанка ИХ Ловцы Безвременье Некто Никто

сайт проекта: www.nektonikto.ru

Стихи. Музыка Предчувствие прошлого Птицы War on the Eve of Nations

на главную: www.shirogorov.ru/html/

© 2013 Владимир Широгоров | разработка: Чеканов Сергей | иллюстрации: Ксения Львова

Яндекс.Метрика