Макиавелли призывает к регулярным массовым национальным армиям

ЧАСТЬ 1. ВВЕДЕНИЕ В ВОЙНУ. ЗВЕЗДА ГАБСБУРГОВ

Глава 1.2. Макиавелли призывает к регулярным массовым национальным армиям

 

Многое в военном развитии XV в. стало ответом на актуальные задачи и потребности войны. И многое было предвидением. Одни преобразования к тому времени уже вызрели, оставалось лишь придать им форму и возглавить их. Другие не имели ни корней, ни примеров, их несло озарение. Военную Европу Раннего Нового времени творили не только практики-реалисты, но и идеалисты-мечтатели.

Часто обе эти стороны были присущи одним и тем же государственным деятелям и полководцам. Порою идеи были для них более значимы, чем техника, деньги, люди. Они служили своим идеям с верой в их торжество, смело и беспощадно используя тот материал, который им предоставила эпоха. Конфликт между идеями и реальностью они стремились решать в пользу идей.

Как мужи науки и искусства, как правители и бунтари Возрождения, полководцы того времени мечтали о будущем через прошлое. Но не то казавшееся мрачным прошлое, которое было близко в незакатившемся еще Средневековье, а то далекое прошлое Античности, которое загоралось им зарей возвышенных перемен. Подобно тяге к античным идеалам в искусстве и науке, в эпоху Возрождения не было недостатка в мыслителях, наперебой выдвигавших идеи превосходства Римского устройства государства и Римской военной организации над тем, что их сменило в «темные века».

В Европе хорошо расходились не только переводы древних авторов, но и сочинения, прилагающие античный опыт к современности. Самыми броскими среди них были труды флорентийца Никколо Макиавелли.

Папа Лев X (любитель повоевать и мальчиков Джиованни де’Медичи) со своим управляющим делами (историком-конкурентом) Гвичардини зачитывались его показаниями, снятыми на дыбе. Горожане засматривались на сочные пьесы Макиавелли (как «Мандрагола» и «Клиция») (21. 109, 114). А военные изучали его «Искусство войны» (единственное изданное при жизни), «Государь», «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», «Необходимость закона...» (о формировании милиции).

Сам Макиавелли не был военным, хотя охотно рассуждал о войне и со рвением брался за военные поручения. (Он служил секретарем высшего органа внешней и оборонной политики Флоренции «Военного совета Десяти» — «Дьечи ди Гуэрра э Балиа» и «Девятки Ополчения» — «Нове де Милиция».) Идеи Макиавелли были скорее историософским фэнтези. Прямого военного применения они не имели. Проведенные по его рецептам эксперименты с призывной армией провалились. Граждане спасовали перед испанским нашествием, и Республика пала. Но то было яркое фэнтези, и среди ренессансного брожения умов оно нашло своих почитателей.

Высокую стоимость современных ему итальянских армий из наемников-кондотьеров, их склонность к бунту и предательству Макиавелли считал опасными недостатками (171. 159). Но не главными. Главным была их неспособность вести самоотверженные яростные войны с решительным исходом.

Макиавелли настаивал, что они изжили свое. Что им на смену приходит эпоха регулярных массовых армий. А лучшая регулярная армия должна быть национальной и состоять, подобно армии Римской республики (160. 41), из военнообязанных граждан (59. 22). Он пропагандировал именно те античные примеры и поучения, которые подчеркивали достоинства призывной системы набора армий и внушали предубеждение к наемникам (95а. 33).

Он считал, что войны должны вестись решительно — вплоть до уничтожения противника. В противовес тем «артистическим» картинным итальянским войнам XV в., когда «сражения» «разыгрывались» с одним-двумя погибшими, а армии сдавались, будучи «переигранными» в маневрировании, отрезанными от баз снабжения или «своих» политических центров.

По мнению Макиавелли, армии должны быть не только хорошо вооруженными и обученными, но, главное — стойкими и яростными. Он превозносил доблесть испанской пехоты, готовой резаться, подобно римским легионам, в тесной рукопашной. Он верил, что стойкость и ярость армиям принесут не средневековые честь и слава, а религиозное воодушевление и патриотизм. Он считал, что призывные армии граждан способны много лучше наемников овладеть передовым оружием и тактикой, такими, какие демонстрировали швейцарцы и ландскнехты. Он призывал воспитывать в армиях стремление к бою.

Макиавелли пророчествовал, что предложенные им военные реформы способны изменить характер войн. Новые армии будут вести краткие резкие кампании, увенчанные решительными битвами с целью разгрома противника и сокрушения его воли. И это пророчество не было ошибкой Макиавелли.

Он был безусловно прав, и вся эволюция войн вплоть до XX в. докажет его правоту. Армиям придется стать — именно в такой последовательности — регулярными, массовыми, национальными. Когда правители и полководцы, к которым взывал Макиавелли, последуют его призыву (ко второй половине XVIII в.), войны в Европе примут тот характер, который он предвещал, и война наконец станет главным инструментом большой политики, каким ее видел Макиавелли.

Но в XVI в. его пророчества не могли объяснить ни провала в Италии — прямо на его глазах, французов, ни взлета испанцев. Макиавелли не понял того прорыва, который открыло регулярным пехотным армиям ручное огнестрельное оружие. Он недооценил роль конницы как маневренной и ударной силы, не понял перспектив артиллерии в полевых сражениях (180а. 95—97), не учел внедрения укреплений нового типа трасе итальен (262. 51). Как не военный, он не оценил значения профессионализма. Он видел выход в организации армий — не в их вооружении и тактике, не в их обучении и опыте — и в этом ошибся. Его ошибка стоила Флоренции независимости и республиканского строя.

После реинкарнации Флорентийской республики в конце 1520-х ставка ее правительством была сделана именно на регулярную призывную армию по рецептам Макиавелли.

Во главе Военного совета, который ее формировал, стояли архитектор Микеланджело и теоретик республиканства Донато Джонотти. При приближении имперских войск, «чтобы не подвергать свой талант риску военного счастья», Микеланджело сбежал в Венецию. Он уже собрался во Францию, когда друзья застыдили его. Вернувшись в осажденную Флоренцию, гений Рисорджименто влез на купол собора, «чтобы следить за движением противника», а после падения города тщательно скрывался (266. 34).

Одним из испанских генералов, смирявших Флоренцию, был Альфонсо д’Авалос. Он сам и его умерший дядя Фернандо д’Авалос были любимыми пехотными генералами императора Карла V. Гений дальновидно «воспылал восхищением» к вдове дона Фернандо поэтэссе Виктории Колонна. Протекция «музы» помогла Микеланджело избежать репрессий за свои «вольности» во Флоренции и получить от папы Климента VII выгодный подряд на строительство собора св. Петра. В свою очередь, Донато Джонотти спрятался за мантию приятеля — племянника папы Льва Х кардинала Никколо Ридолфи. Вот тогда Макиавелли всплыл «ответственным» за флорентийский эксперимент с регулярной призывной армией, а заодно — за все коварство и цинизм, что случились в европейской политике с тех пор.

Армия граждан Флоренции сражалась много лучше привычных кондотьеров, против которых была направлена критика Макиавелли. Она смогла добиться высокой боеспособности своей пехоты, перейти к передовой тактике «пика-выстрел». Ее действия отличались не только тактическим упорством в обороне, но также оперативной активностью и глубиной. В одном из рейдов к Сиене флорентийцы смогли уничтожить тяжелую осадную артиллерию имперцев (201. 199), чем дали городу два месяца передышки, а Микеланджело — время на строительство неуязвимых укреплений нового типа.

Военной подготовкой и боевыми действиями флорентийской армии руководил комиссар Франческо Феруччио, ветеран «черных банд» Джиованни де’Медичи. В 1530 г. в битве при Говенане флорентийцы под его началом сильно потрепали имперскую армию и даже убили из аркебузы ее командующего принца Филиберта Оранского. Когда к имперцам подошло подкрепление, они обреченно сражались и дали себя перебить, но не отступили.

Патриотический дух народной армии был хорошо выражен предсмертными словами Феруччио, когда его, тяжелораненого, добивал продажный кондотьер Фабрицио Марамалдо: «Трус, ты убиваешь мертвого человека!» Но все же республиканская армия Флоренции была разбита, город подчинен имперцами и передан династии Медичи. Техника, тактика, организация оказались не менее важными, чем прогрессивные идеи и порыв к свободе.

С легкой руки Макиавелии призыв к регулярным армиям стал в XVI в. в Европе притчей во языцех. Государственные и военные деятели поколения, выросшего на идеях Возрождения, хорошо понимали их преимущества. Но абстрактно.

Проблемой правительств и полководцев было то, что известные им регулярные армии не были реальными армиями друзей или врагов, у которых можно было заимствовать опыт их формирования и научиться воевать ими. Эти армии жили далеко в прошлом, в преданиях Римских республики и империи. Подробных свидетельств о них имелось в изобилии, но вплоть до XVI в. никому не удавалось воссоздать и применить их.