Украинская война. Сплоченность, гибкость, огневая мощь

СПЛОЧЕННОСТЬ, ГИБКОСТЬ, ОГНЕВАЯ МОЩЬ

 

Бой у протока Булак показал, что организационная, техническая и тактическая реформа русской армии 1550—1551 гг. обеспечила ей высокую боеспособность в сочетании огневой мощи стрелецких полков с гибкостью и упорством в бою стрелами и холодным оружием реорганизованной поместной конницы. Смешанное построение пехоты и конницы пришло на смену изолированному их оперативному использованию (пехоты для стационарной обороны укреплений, конницы — для маневренных полевых сражений), а также прежнему тактическому строю с конницей на флангах и пехотой по центру.

Смешанное боевое построение — лучшая из тактических находок византийского императора Алексея I Комнина, ставшая известной в России и в Европе через его жизнеописание, составленное дочерью Анной (13. 73), было внедрено с поразительным успехом. Организация русской армии стала подобна построению армии Комнинов из сбалансированных многовидовых корпусов конницы и пехоты, пришедших на смену прежним одновидовым пехотному центру, конным флангам, авангарду и арьергарду (13. 132).

Благодаря смешанному боевому построению с конницей новая русская пехота стрельцов и казаков смогла отойти от консервативной оборонительной тактики, которую ей приписывают (34. 93). Она обрела новую — наступательную тактику. Если прежние пищальники преимущественно применялись в оборонительной позиции за препятствиями (речки, овраги, заросли) и укреплениями (крепости, а в полевом сражении — в окопах и в обозе), то новые стрельцы, прикрытые собственной конницей, могли действовать наступательно.

Вооружение стрельцов тяжелыми ружьями способствовало истреблению татар на дальних дистанциях, пока их лучный бой оставался неэффективным. Но применение наступательной тактики пехотой в смешанном боевом построении с конницей критически зависело от боеспособности конницы. Именно боеспособность собственной конницы будет определять после Казани 1552 развитие тактики русской пехоты.

Новый прием боя в смешанных построениях пехоты и конницы стал причиной «необъяснимых» перемен в принципах применения в русской армии конницы служилых татар (242. 7). Теперь татары действительно не концентрируются в Передовом полку, а распределяются равномерно между полками. Во-первых, их роль в поддержке удара русской конницы детей боярских оружием дальнего боя перешла к пехоте. Во-вторых, сам Передовой полк после введения Ертаула перешел от функции завязки боя — к ударным функциям.

Необходимость концентрировать татар как ударную силу отпала. По-новому организованное и обученное русское ядро русской армии в смешанных построениях пехоты и конницы — справлялось с этой задачей лучше. Татарам остаются разведка и дозоры, ведение «малой войны» и карательные экспедиции против населения (241. 200).

Перемены в русской армии оказались настолько резкими, что их не предугадал даже находившийся на русской службе в предыдущем походе на Казань 1549—1550 гг. астраханский «царевич», а ныне Казанский хан Едигер. Прежде русские с казанцами бились на равных, а когда те получали крымские или ногайские подкрепления — даже уступали им. Теперь русские войска обладали тактическим превосходством над татарскими армиями с большим отрывом.

Вопросом было лишь: насколько долго? Сколько потребуется времени татарам, чтобы найти ответ на этот вызов, внедрить новые боевые приемы, чтобы нейтрализовать это превосходство.

Опыт применения Ертаула в Казанском походе не был импровизацией. Он стал подтверждением эффективности внедренной в армии и заранее отработанной тактики глубокого встречного боя с решительной целью разгрома противника. Разведка его намерений, точное наращивание сил, быстрое формирование на поле боя тактических частей из слаженных подразделений-сотен, применение вооруженных огнестрельным оружием стрельцов, боярских людей и казаков в смешанных построениях с конницей детей боярских, бьющихся лучным боем, копьями и саблями, перенос центра командования армией в фокус боя путем подчинения подходящих частей завязавшему сражение воеводе — были проведены как по учебнику.

Развитие оборонительного боя во встречный бой с глубоким маневром во фланги и тыл противнику, с прорывом его построений — были отработаны под Казанью и настойчиво применялись в последующих схватках. Тактика Ертаула выросла из реформирования русской армии и опиралась, как многие военные идеи Раннего Нового времени, на античные постулаты.

В «Тактике Льва» наращивание сил — построение в две ударные линии с мощным резервом в третьей названо рецептом победы конницы в правильном бою (128. 36, 45). Его развитием стал прием «свободного авангарда», внедренный Иоанном II Комнином: действуя в отрыве от основной линии, авангард создавал условия захвата инициативы, точного наращивания сил на поле сражения и глубокого боя с выходом во фланг и тыл противника (13. 93).

С битвы у Булака Ертаул стал правилом в русской армии либо как особый полк, либо как разведывательные подразделения при полках (280). Он формируется из отборных наиболее «резвых», молодых, инициативных, подвижных «о двуконь» бойцов, которых выбирали из всех полков — либо лучшими сотнями, либо по нескольку бойцов из каждой сотни.

Для развития завязанного Ертаулом боя в составе армии формировались ударные части из наиболее опытных бойцов, оснащенных качественным защитным снаряжением и владеющих навыками «съемного» рукопашного боя копьями, саблями, булавами, топорами. Включенные в Передовой и Большой полк пехотные части отрабатывали вместе с конницей тактику и приемы совместного боя в смешанном построении, позволявшем раскрыть сильные стороны того и другого видов войск.

При движении русской армии на Выборг в 1555 г. Ертаульный полк наткнулся на превосходящую шведскую конницу, которая смяла его и отбросила к идущему следом Передовому полку. В завязавшемся встречном бою Передовой полк разбил ее, но в преследовании наткнулся на скалистые расселины, занятые основными силами шведов с пехотой и конницей. Ертаул и Передовой полк совместно с касимовскими татарами связали шведов боем, а идущий следом полк Правой руки обошел шведские полевые укрепления и атаковал их с тыла, со стороны Выборга. Шведы были разгромлены наголову, большая их часть была перебита и пленена, лишь небольшим остаткам удалось укрыться в Выборге.

У Вендена (Кеси) в Ливонии в 1558 г. преследуемая русскими армия Ливонского магистра решила вдруг развернуться и дать бой. Ертаульный полк наткнулся на ливонцев, Передовой — поспешил ему на помощь, а остальные полки — направились в обход. Не дожидаясь появления русских в тылу, ливонцы ударились в бегство.

У Белого Камня (Вайзенштайна) в 1560 г. Ертаульный полк армии князя А.М. Курбского завязал бой с ливонцами ночью. Перестрелка (луками с русской стороны, аркебузами с ливонской) велась с преимуществом русских (они целились на вспышки выстрелов, оставаясь для ливонцев невидимыми), но главное — Ертаул дождался подхода подкреплений из глубины, совместно с ними атаковал ливонцев врукопашную, опрокинул и нанес им большие потери в преследовании.

Из опыта боев с применением Ертаульного полка было выработано правило подчинения его командиру всех выдвинувшихся из глубины подразделений. В таких случаях глава Ертаульного полка действительно разбирался в боевой обстановке лучше более старших воевод. Ертаульный полк усиливался выбранными сотнями из других полков, поступавшими к нему под начало, а сами эти полки развертывались в тылу завязавшегося боя в боевой порядок и вступали в бой по его указаниям (280).

Чтобы избежать споров чести между командирами в этой ситуации, воевода Ертаульного полка был выведен из местнических счетов. Учитывая роль Ертаульного полка, командовать им старались назначать наиболее талантливых, инициативных воевод, среди которых с 1570-х гг. выделялся князь Д.И. Хворостинин.

Разбив татар у протока Булак, русская армия могла приступить к развертыванию под стенами Казани в соответствии с заранее выработанным планом осады. То была невиданная армия числом от 60 до 125 тысяч бойцов при 150 больших и средних орудиях, не считая затинных пищалей-гаковниц (240. 206; 399. 83).

Единственно удобное для штурма Казани направление находилось со стороны Арского поля, с других направлений город прикрывали речка Казанка и проток Булак. Здесь, в низине озер, где не имелось естественных препятствий, было намечено «приступное место» для решительного штурма, и здесь расположилось ударное соединение русской армии — Большой полк во главе с М. Воротынским.

Но здесь же, благодаря условиям местности, татарская оборона получила оперативную глубину: за Арским полем через густой лес лежала Арская земля — наиболее развитый плотно населенный район Казанского ханства. В нем находились имения татарской знати, местное хозяйство могло обеспечить содержание большой армии. Для защиты Арской земли и в качестве базы для действий против русских войск под Казанью в лесах были устроены засеки, а на горе Высокой в 15 верстах — поставлен мощный острог.

Ни о какой пассивной обороне Казани не было речи. Татары планировали вести агрессивную защиту, взяв осаждающих в клещи нападениями из города, из Арского леса и из-за реки Казанки, где действовали отряды «злой» Луговой черемисы. Памятуя прошлые уроки, руководители казанской обороны пресекли на корню все возможные шатания среди защитников. «Московская» партия в городе была вырезана, те, кто пытались бежать навстречу русской армии — перебиты (399. 82).

Казань была мощной крепостью с деревянными стенами и 17 башнями, в десяти из которых были устроены узкие ворота. Внутри города, на выступе к устью впадающей в Волгу реки Казанки, за Тезинским оврагом на крутом возвышении находился ханский дворец, окруженный пятью мечетями. Их каменные сооружения, связанные между собой, являлись внутренней цитаделью Казани. За протоком Булак, чтобы затруднить развертывание русских войск, были выстроены острог и земляные укрепления. Но в 1552 г. татары их уничтожили, сосредоточившись на обороне самой Казани и маневренных действиях со стороны Арского поля (383. 53, 55).

Вся татарская армия насчитывала до 60 000 бойцов. 40 000 из них были оставлены в Казани, 20 000, прежде всего конница, — сосредоточены в Арском лесу под началом «князя» (оглана) Епанчи (Япанчи), мурзы Ширака (Шунака) и Арского (Вотякского) князя Эйюба (Евуша) (402; 206. 106) В Казани было мобилизовано все мужское население, включая 5000 восточных купцов. В окрестностях орудовали союзные казанцам ногайские и крымские отряды.

Используя успех у протока Булак, русские войска плотно окружили Казань осадными укреплениями. Несмотря на ожесточенный огонь со стен и башен и на отчаянные вылазки, нигде татарам не удалось воспрепятствовать им. Стрельцы, казаки и боярские люди метким плотным огнем прикрыли ведущую строительные работы посоху.

В первую очередь осадные укрепления были поставлены на Арском поле Большим полком князей И.Ф. Мстиславского и М.И. Воротынского. Основу их составили туры (плетеные корзины высотой до 3 м и диаметром до 2 м, наполненные землей). Там, где по условиям местности туры поставить было нельзя — устраивали тын из вкопанных в землю заостренных бревен (эта работа была поручена дьяку И. Выродкову).

После завершения строительства укреплений на Арском поле М. Воротынский отвел боярских людей за них, стрельцы же и казаки остались перед ними, в окопах — продолжать ружейный обстрел защитников крепости. Подобным образом укреплениями была окружена вся Казань, прикрытие работ от вылазок из города и диверсий с тыла выполнял Ертаульный полк (383. 74—75).

В намеченных местах за турами на расстоянии около 100 м от стен города были выставлены артиллерийские батареи. В них располагались мортиры и пушки, бросавшие в город каменные ядра по навесной, и стенобитные пищали, стрелявшие по стенам и башням по пологой траектории.

Русское командование стремилось к специализации артиллерии — по германским и итальянским технологиям отливали фальконеты («вальконейки») с высокой дульной энергией для стрельбы по пологой траектории и гаубицы («гафуницы») для стрельбы по высокой, мортиры для поражения целей за укрытиями, изготавливали круглые железные ядра для первых и вторых, зажигательные бомбы для третьих (294. 287, 290). Специализация артиллерии позволяла обстреливать противника на всю глубину его расположения в поле или в крепости — постоянно.

Для обстрела защитников на стенах использовались крупные ружья — затинные пищали-гаковницы. Против каждой из башен города стараниями наемных итальянцев были выстроены осадные башни — «фряжским обычаем»: с тремя уровнями стрельбы из пушек, стенобитных и затинных пищалей. Командовать артиллерией был назначен окольничий М.Я. Морозов.

Для обороны от вылазок гарнизона против проездных башен из тех же туров и бревен ставились «крепости» — род поздних шанцев, выступающих от осадной линии для ведения по нападавшим фланкирующего огня. Благодаря тому, что материалы и конструкции осадных укреплений были заготовлены заранее, несмотря на вылазки гарнизона, нападения татарских отрядов из Арского леса и черемисы из-за Казанки они были поставлены и замкнуты в пять дней — с 25 по 30 августа.

Вылазки казанцев, когда им не удавалось застать русских врасплох ночью или отвлекающим нападением с тыла, нещадно отражали стрельбой. От грохота и треска оружия, от воплей и криков люди глохли. Вслед за отбитыми вылазками стрельцы продвигали вперед свои окопы (237. 65).

Но русские осадные укрепления были сами практически осаждены, даже в округе войска не могли ни спокойно отдохнуть в лагере, ни собирать продовольствие и фураж. Нападения извне, скоординированные с вылазками из крепости, как произошло 28 августа, наносили войскам большие потери и препятствовали ведению осады.

В Стародубскую войну 1534—1537 гг. русские восприняли у польского гетмана Я. Тарновского два важных оперативных принципа взятия городов: уничтожать внешнюю армию прикрытия и брать город штурмом с задачей истребить находящиеся в нем войска (414. 834). Русские следовали им под копирку — с Казанью.

Когда осадные работы со стороны города были окончены и вылазок гарнизона уже не стоило опасаться, русская армия перешла к активным действиям против орудующих из Арского леса татар. Вновь как у Булака, русское командование ставило цель не просто обеспечить прикрытие осады Казани, а решительного разгрома — уничтожения войск противника, захвата его опорных баз, покорения его территории.

К очередному нападению Епанчи А. Горбатый и П.С. Серебряный с 30 000 конницы и 15 000 пехоты устроили засаду. Притворно отступившее перед конницей Епанчи русское охранение заманило татар к брошенному якобы беззащитным обозу. Татары ворвались в него, принялись грабить и, развивая кажущийся успех, устремились в тыл русским войскам за осадными турами.

Внезапно русская конница, сосредоточенная на фланге татар в зарослях у реки Казанки и глубоко обошедшая их со стороны озера Кабан, ударила с тыла и отрезала им пути отхода. Из осадных укреплений попавших в оружение атаковали стрельцы, казаки и боярские люди. Разгром Епанчи был полным. Трупы убитых в том бою татар валялись (по воспоминаниям А. Курбского) на протяжении полутора миль, бегущих преследовали на протяжении 15 верст до реки Килари, более 1000 татар попало в плен. Уцелевших стрельцы и казаки вылавливали и уничтожали, прочесывая окрестные леса.

Следом за этим разгромом Арской группировки татар русские войска под началом А. Горбатого и С. Микулинского приступом взяли лесную засеку и острог на Высокой горе, служившую ей опорной базой. Крепость, защищенную болотами и засеками, атаковали в пешем строю. Сам А. Горбатый с другими воеводами шел в первых рядах атакующих. Атака была поддержана огнем стрельцов и легкой артиллерии, которым руководил С. Микулинский.

После кровопролитного боя татарский острог был взят, его защитники — уничтожены. Несколько десятков татарских мурз, черемиских (марийских) и арских (остяцких) «князей», а также до 5000 бойцов угодили в плен (209. 149).

Если бой по окружению Епанчи на Арском поле был прежде всего конным, где пехота играла роль огневой ловушки зарвавшимся татарам, то штурм Арского острога спешенными детьми боярскими вместе со стрельцами и казаками показывает, что вся русская армия успешно училась тактике пехотного боя с применением огнестрельного оружия в наступлении. Сам С. Микулинский, прославившийся прежде резкостью и точностью действий подчиненной ему конницы, провел пехотный штурм укрепленной позиции противника безупречно.

Развивая успех, русские совершили рейд на Арский городок. Сам он был покинут войсками и жителями, но войска вдоволь похозяйничали в окрестностях, опустошив Арскую землю на 150 верст до реки Камы, овладели несколькими острогами, захватили в плен от 2000 до 5000 татар и освободили множество русских. Они вернулись в лагерь с огромной добычей, в том числе с большими запасами продовольствия (206. 108).

В том рационе из сухарей и толокна (толченой овсянки), который запасло для осадной армии русское правительство в Свияжске, арская прибавка была далеко не лишней. Казанская осада 1552 г. была хорошо организована логистически, войска ни в чем не нуждались (168. 132), но возможность «жить с земли», заготавливать в округе фураж и продовольствие — была не лишней.

В отличие от Арской армии татар, луговая черемиса за Казанкой, несмотря на несколько нанесенных ей ударов, осталась недобитой и продолжала нападать на русские войска. Ее наскоки не представляли такой опасности, как действия Епанчи, распылять войска для их подавления русское командование не стало.

Сопротивление луговой черемисы будет продолжаться еще долго. Наиболее острая борьба с ней предстояла с 1553 г., уже после падения Казани (397. 150). Более или менее усмирить ее получится лишь к 1557 г. (240. 222), но и потом восстания черемисы будут отвлекать русские войска от главных фронтов в Ливонской войне и против Крыма.

После разгрома Епанчи русским командованием была предпринята одна из заранее обреченных попыток добиться капитуляции Казани. Но ее защитники не шли на переговоры. Арские пленные, выведенные к стенам с предложением сдаться, были яростно расстреляны ими самими.

Религиозное и национальное воодушевление достигло небывалого накала. Иллюзий не питали ни русские, ни татары. Ни глухо отсидеться у татар, ни взять город измором у русских — надежды не было. Осада Казани должна была завершиться штурмом.