Украинская война. Тула: оперативный захват

ТУЛА: ОПЕРАТИВНЫЙ ЗАХВАТ

 

К 1552 г. новые части были сформированы, командиры — назначены, армия перестроена и готова. Новая агрессивная тактика решительного боя — внедрена в войска, стратегия уничтожения Казанского ханства — выработана правительством, принята армией, освящена Церковью. Чаемый час — настал.

Исходной базой решающего вторжения в Казанское ханство должна была стать новая крепость в его «Горной стороне» на Правобережье Волги. Татарские «эмигранты» указали выгодное место — Круглую гору при впадении в Волгу Свияги, от Казани всего в 20 верстах. В начале 1551 г. отличающийся инженерными талантами дьяк Иван Выродков был направлен в Углицкий уезд заготовить лес для постройки крепости, домов и церквей. В разобранном виде будущий Свияжск был сплавлен по Волге. Весной 1551 г. Шигалей с русской армией и беглыми казанцами построил его за 4 недели.

Свияжск был задуман как очень большая крепость — не меньше и не слабее Казани, а построен еще больше: сплавленный Выродковым город составил лишь половину укреплений, другую — армия изготовила на месте. В пряслах Свияжска (в стенах между башнями) было установлено 420 городен (секций в виде засыпанных землей срубов) (206. 105), тогда как замок Полоцка, крупнейшего города восточной Литвы, состоял лишь из 240 городен.

Работы по возведению Свияжска прикрывали рейды князя П.С. Серебряного Оболенского под саму Казань и рейд Б.Г. Зюзина по Волге и Каме. Серебряному удалось напасть внезапно и сжечь казанские посады, но при отходе он понес потери: в плен угодили полсотни стрельцов сотника Афанасия Скоблева. Одновременно Б.Г. Зюзин с набранными в Вятке «даточными людьми» и волжскими казаками, а также атаманы Северга и Ёлка с мещерскими казаками блокировали основные речные коммуникации и переправы на самой территории ханства, препятствуя сбору казанской армии (207. 11). Цель диверсий была достигнута — постройка Свияжска прошла без помех.

Опора на Свияжск вывела операционную логистику русского наступления на Казанское ханство на много более высокий уровень. Нельзя считать, что при равенстве в тактической эффективности и организационной стройности русской и казанской армий — именно логистика стала ключом конечному русскому успеху (153. 189). В начале 1550-х гг. в том и другом русская армия ушла вперед и возвысилась над казанской прежде всего не в числе и оснащении переброшенных под Казань войск, а в их боевой эффективности. Но именно логистика позволила результатам военных реформ конца 1540-х — начала 1550-х гг. проявиться на поле боя.

Чтобы лишить Казанское ханство помощи извне (от крымцев, астраханцев, ногайцев), оно было блокировано русскими заслонами на всех основных путях сообщения по Волге, Каме, Вятке. Внутри ханства русские отряды (издалека) блокировали саму Казань, препятствовали подвозу туда товаров, подходу подкреплений.

Двойная блокада Казани стала захватнической операцией в лучших традициях монгольского оперативного искусства. Русские отряды занимали в глубине казанской территории перевалы, перекрестки дорог, проходы в лесах и болотах и, прежде всего (пользуясь своим преимуществом в речной войне) — переправы и речные пути.

Постройка Свияжска вынудила переходить на сторону Москвы «горных людей» — чувашей и черемисы Правобережья, а также местных татарских воинов-землевладельцев — «казаков». Под прикрытием русской армии «горные люди» и «казаки» стали нападать на пригороды самой Казани. Сююмбике пыталась от имени Утямыша заключить с Москвой мир, но с ней не стали даже вести переговоры.

Внутри Казани на правительство Кущака поднялся ропот сторонников мира с Москвой — крымцы принялись из Казани бежать. На одной из переправ через Вятку в засаду угодил сам Кущак. Вятский отряд Бехтеяра Зюзина, казаки атаманов Федора Павлова и Северги перехватили переправлявшихся на «тарах» татар, перебили большую их часть, а Кущака с 70 уланами взяли в плен (в Москве они были казнены «за их жестокосердие») (206. 105).

Новое правительство возглавили оглан Худайкул и «князь» Нурали Ширин. Их поддержали сибирские татары. Чтобы спасти государство, они предложили выдать Сююмбике с ханом Утямышем Москве, а на казанский престол пригласить Шигалея. С русской стороны переговоры возглавил А.Ф. Адашев, находившийся тогда в зените могущества.

Казанцы пытались заполучить обратно Горную сторону, но им было отказано. Для утверждения Шигалея на Царском лугу под Казанью по русскому требованию было проведено собрание «Всей Земли Казанской» — духовенства, огланов, «князей» и мурз. Присягу у них принимал Шигалей, сопровождаемый огромной русской армией. Вслед за знатью ее принесли все «казанские люди».

После присяги Шигалей с собственной гвардией и отрядом из 300 стрельцов во главе с И. Черемисиновым, в сопровождении боярина И.И. Хабарова и дьяка И. Выродкова был возведен на престол. От него потребовали, чтобы Казань «стояла за государя крепко» — как Касимов. Сююмбике Шигалей не получил, Иван IV улучил ее (на время) себе — хану пришлось выбрать пару-другую из прочих множества жен Сафа-Гирея. В самой Казани и по всему ханству было освобождено 60 000 русских пленных, сборным пунктом которых был объявлен Свияжск.

Несмотря на гарнизон русских стрельцов, Шигалей сидел на престоле неуверенно, предчувствовал готовящийся бунт. Стремясь его предупредить. в начале ноября Шигалей собрал казанскую знать на пир и вместе с русским посланником князем Д. Палецким устроил избиение своих противников.

В январе казанское посольство во главе с Нурали Ширином, задержанное в Москве, попросило Ивана IV от имени «Казанской земли» сместить Шигалея («казанцев убивает и грабит, насильно забирает жен и дочерей») и назначить править Казанью русского наместника. С ними договорились об устройстве ханства: наместник ведает всеми доходами Казанской земли, определяет, кому (из знати) жить в Казани, а кому «по селам», но управляет он посредством правительства из казанцев, наделение землей переходит самому Московскому царю, в Казани выделяются районы для заселения русскими.

С этой договоренностью в Казань направился А. Адашев. Он потребовал от Шигалея впустить в город русские войска и передать власть русскому наместнику. Но Шигалей отказался: Казань исламский город, мусульманин не может на это пойти. Хан съехал в Свияжск, сумев напоследок частью вывести с собой, частью — привести в негодность казанские пушки.

Шигалей утверждал, что казанцы готовятся его убить и уже послали просить нового хана к ногаям. Напоследок он собрал заговорщиков за город на рыбалку — и выдал там засаде из русских стрельцов. Все они были отправлены в Свияжск. Из Свияжска воевода С.И. Микулинский по совету Адашева направил в Казань послание о том, что Иван IV свел с престола Шигалея и назначил его, Микулинского, наместником Казани. Казань должна отныне управляться как все остальные русские города, казанский Кремль — очищен от мусульман для занятия русским гарнизоном, в городе — освобождены дворы для русских детей боярских.

К Казани двинулись русские полки во главе с С.И. Микулинским, И.В. Шереметевым, П. Серебряным и Ф. Ромодановским. Они дошли до слободы Бишбалты, где от них удалось улизнуть «князьям» Исламу и Кибяку, а также мурзе Аликею — брату Чуры Нарыкова. Прискакав в Казань, они велели запирать ворота и кричать жителям, что знают истинные намерения царских воевод — перебить всех казанцев.

На протоке Булак под городом воевод встретил Черемисинов, он утверждал, что все было в порядке, Казань была готова впустить русские войска, пока не прискакали Ислам, Кибяк и Аликей. Воеводы подъехали к Царевым воротам, здесь их встретили оглан Худайкул и князь Долиман. Они уверяли, что еще можно заставить жителей покориться, но нужно время. На стенах казанцы готовились к обороне.

Воеводы попусту простояли полтора дня и ни с чем вернулись в Свияжск. «Казанская земля» поддержала не Нурали Ширина и Худайкула, предлагавших покориться силе и мирно войти в состав Русского государства, а Ислама, Кибяка и Аликея — настаивавших биться до конца. План А. Адашева и И. Висковатого провалился. Теперь дело было за армией.

Казанцы истошно искали союзников, ближе, чем Турция и Крым. Ими могли стать только Ногаи. Новое Казанское правительство Чапкына Отучева обратилось к ним за новым ханом. У Ногаев был большой опыт расстановки ханов-Чингисидов по окрестным ордам: в Казахскую, в Сибирскую, в Астраханскую. Наконец у себя самих, для порядка, они имели номинальных ханов, при которых всевластные бии числились назначенными беклербеками.

Из «кочующих» со своими родами среди ногаев отпрысков Джучи Юсуф быстро подыскал казанцам блестящую (по родословной и опыту) кандидатуру — астраханского «царевича» Едигера (Ядгара)-Мухаммеда, правнука хана Большой Орды Ахмата. Восемь лет, до 1550 г., он прожил в России и воевал в составе русской армии против все той же Казани.

Подобно Сафа-Гирею при его возвращении на Казанский престол в третий раз в 1546 г. (379. 216), теперь Едигер был ставленником всех Ногаев, как «антирусского» бия Юсуфа, так и его брата — «прорусского» нураддина-соправителя Исмаила. Исмаил объяснял русским, что его возведение на ханство было насущным и неотложным: во-первых, требовалось избежать свободного выбора хана казанцами «черными людьми», во-вторых, — получить такого хана, который мог бы соблюсти баланс влияния в Казани между Россией и Ногаями и пресечь там влияние Крыма.

Ногаи отказывались признать Казань «юртом» Москвы, заявляли о своих там интересах. Они требовали от Ивана IV вернуть отцу-Юсуфу дочь-Сююмбике с внуком-Утямышем, назначить Юнуса беклербеком (87. 107). Они требовали сохранить «ногайский выход», который им платило Закамье (213. 53—54). Ногаи грозили отстаивать свои интересы в Казани силой оружия.

Весной 1552 г., тайно пройдя через русские заставы, Едигер прибыл в Казань. В свою новую столицу он вступил с тремя десятками ногаев: хан не только не привел ожидаемой русскими десятитысячной армии, но и те 200 всадников, что дал ему Юсуф, оставил за предместьями Казани, чтобы не раздражать ее горящих независимостью жителей (379. 252—253).

Едигер оказался даже более тонким политиком, чем от него ожидали. Внутри Казани. Вовне никакого компромисса с русскими он из себя выдавить не смог. Его воцарение лишь подхлестнуло Москву. Теперь все зависело от того, каким он окажется полководцем.

Вскоре после воцарения Едигера татарские отряды стали переправляться через Волгу и проникать в Горную сторону, поднимая «горных людей» против русских. Вскоре Свияжск оказался практически изолированным, а «горные люди» вступили в союз с казанцами. Стало ясно, что без покорения самой Казани Горной стороной — Правобережьем Волги владеть нельзя (190).

В Свияжске оказались скучены направленные на усмирение Горной стороны войска, множество купцов с различными товарами, пытающихся найти торговый путь, минуя Казань, тысячи освобожденных (желали они того или нет) из казанского плена невольников и невольниц на содержании казны, ждущих отправки на родину, бежавшие сюда русские сторонники из Казани, татарские заложники и пленные. Среди цинги и начавшихся эпидемий в этом человеческом месиве процвели разврат, пьянство, дебоширство, азартные игры.

Митрополиту Макарию и военному начальству с трудом удалось встряхнуть и привести в порядок эту массу — призывом к религиозному воодушевлению и жесткими дисциплинарными мерами. В Москве освятили воду со всех чудотворных крестов и отправили в Свияжск. Макарий лично написал сильное и трогательное послание к гарнизону и горожанам (409. 134). Азартные игры были запрещены, бывших невольниц спровадили по домам, пьянство и разврат пошли на убыль, весной стала проходить цинга.

В марте русская армия начала развертываться на исходных позициях для наступления. В Муроме был собран отборный подвижный Ертаульный полк — новинка, которая много принесет в тактику и оперативное искусство русской армии на ближайшие десятилетия. Полк Правой руки, второй по значению и мощи в русской армии — был сосредоточен в Кашире, полки Большой, Левой руки, Передовой — в Коломне.

Развертывание армии на Оке, а не в обычном для казанских походов Владимире диктовалось двумя соображениями: во-первых, сдержать ожидавшийся набег Крымского хана, во-вторых, часть армии должна была выйти к Казани не по прямой от Нижнего Новгорода, а дугой через Рязань и Мещеру — прикрыть основные силы от удара Ногаев — степных покровителей Едигера.