Flash-версия сайта доступна
по ссылке (www.shirogorov.ru):

Карта сайта:

Украинская война. «Беседы» и Пересветов

«БЕСЕДЫ» И ПЕРЕСВЕТОВ

 

Пользуясь своим влиянием, Сильвестр сплотил во властной верхушке «Избранную раду» — кружок своих единомышленников и близких к царю советников. Ее лидером стал личный друг царя костромской сын боярский А.Ф. Адашев.

Его отец Ф.Г. Адашев служил при дворе «дипломатическим курьером»: Василий III посылал его в 1533 г. в Казань, а бояре в 1538 г. направили в Стамбул. Вернувшись, он привлек внимание Ивана IV, а его сын Алексей, пробывший по болезни в Стамбуле еще год, сумел очаровать юного самодержца. У Адашева-младшего было кое-что подсмотрено у турок и вычитаны кое-какие идеи: при подготовке нового Судебника он получил должность в Казне, затем стал царским стряпчим, затем — окольничим (364. 153). После назначения главой Челобитного приказа к А. Адашеву попал прием и разбор докладов государю: он мог использовать их к выгоде или падению бояр, воевод, наместников (397. 52, 57).

Рычаги управления страной А. Адашев и Сильвестр приобрели не только благодаря расположению государя, но и через назначения на высшие государственные должности: боярами и окольничими. Чины боярина и окольничего существовали независимо друг от друга, окольничество не было ступенью к боярству (201. 33) — они отражали разные пути карьеры: на государственных должностях и в окружении государя. После 1547 г. по протекции Адашева и Сильвестра боярский чин получили 18 вельмож — более половины состава Думы, из 9 окольничьих — 8 (397. 87).

Подобные же перемены произошли в дворцовых учреждениях и приказах. Временщики привлекали на свою сторону чинами, земельными пожалованиями, деньгами (397. 90—91). В Избранной раде к ним примкнула разношерстная и неопределенная группа (409. 90) царских родственников (Владимир Старицкий, Захарьины), военной знати (А.Б. Горбатый, П.И. Шуйский, М.И. Воротынский), чиновников (И. Висковатый), влиятельных персон (Шигалей) и фаворитов (А. Курбский).

Цельного плана «радикальных реформ» у Избранной рады не было. Великое видение страны и личные интересы так липко сплелись в ее деятельности, что результирующие «реформы» были лишь итоговым усреднением тех шатаний, к которому тот тип правления привел.

Вызов митрополиту Макарию был брошен накануне Стоглавого собора 1551 г. В составленных к Собору «Валаамской беседе» («Беседа Валаамских чудотворцев Сергия и Германа») и «Ином сказании» («Ино сказание тоежде беседы») порочной была объявлена идея православного теократического государства с тесным переплетением властных и церковных структур (397. 410). Автор «Беседы» настаивал на мирском характере власти (397. 414), выступал против монастырского землевладения, сулил как последствие засилья церкви в государстве — катастрофу: страдания народу и свержение царей. Тогда единственным выходом станет их выборность (397. 416—417). Неясно, считал ли он выборность — деградацией, но угрожал ею Ивану IV — определенно.

Громко звучавший в русской публицистике конца XV—XVI в. отвлеченный вопрос о «самовластии» человека «Беседа» перевела из идейно-религиозной в политическую плоскость: «бояре и ближнии» должны править вместе с царем — именно такая власть угодна Богу (397. 422). «Иное сказание» настаивало на необходимости сословного представительства. Оно виделось единственной гарантией от ошибок власти и злоупотреблений (397. 424). И только оно могло обеспечить расширение православного царства потому, что ведущим в нем должны стать представители постоянной сословной армии землевладельцев. Очевидно, эти посулы выглядели очень привлекательно для царя.

«Беседа» и «Иное сказание» были написаны для узкого круга, вполне возможно — для одного читателя Ивана IV. И написаны сиюминутно — именно к Земскому собору 1551 г. В процедуре русских Земских соборов крайне важна не столько инициатива участников, сколько те вопросы, которые ставил перед ними государь. Их темы и направленность решали все.

Из Ивана IV вытягивали вопросы о роли Церкви с задачей ее отстранения от собственности и власти, о постоянной армии землевладельцев с признанием ее гарантом сословного представительства и о правительстве, ответственном перед армией и сословиями. С этими решениями впрямую увязывался успех в предстоящей схватке с Казанью.

Но то был не единственный призыв.

В сентябре и октябре 1549 г. в церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Кремле скромный «выезжий из Литвы» «сын боярский» И.С. Пересветов поднес Ивану IV «книжицы» с Малой и Большой челобитными и другими своими сочинениями (230. 332). Была та встреча подстроена Сильвестром, А. Адашевым, родней царя Захарьиными, или Пересветов «решился» и ему повезло — сказать невозможно.

Как невозможно сказать: читал ли царь его сочинения, читал ли их вообще кто-нибудь, или они так и хранились в Казне — для потомков. Но даже будь Пересветов не «самим собой», а псевдонимом интеллектуальной игры придворного кружка, идеи Избранной рады он выразил своим грубоватым языком как никто последовательно и полно.

Вымышленная или нет, жизнь Пересветова была жизнью военного, видевшего мир в его силовых жестких тонах. Находясь в составе польско-литовских отрядов в войсках претендентов на Венгерский престол Яноша Запольи (конец 1528 г. — начало 1532 г.) (230. 319) и Фердинанда Габсбурга (1532—1534 гг.) (230. 320—322), он познакомился с действиями армий германского, польского, венгерского и турецкого типов.

Еще недавно в 1526 г. Османская армия под Мохачем восторжествовала над венграми. Но в 1529—1530 гг. армия Габсбургов сумела отбросить турок от Вены. Боевые действия в Венгрии в прямом столкновении показали достоинства и недостатки германской пехоты ландскнехтов, вооруженной аркебузами и пиками, и турецких янычар, вооруженных тюфенгами и саблями. Они же выявили спад боевой эффективности рыцарской конницы, с одной стороны, турецких сипахов и акынджы — с другой.

Тогда же в Венгрии и Польше появились наемные отряды сербской конницы. Она стала военным «открытием» Центральной и Восточной Европы первой трети XVI в. (414. 644). До этого вместе со своей тяжелой конницей здесь применяли легкую албанскую конницу страдиотов — для глубоких рейдов, действий в обход противника и разорения его территории. Теперь — оценили ударную конницу балканского типа. Она стала прообразом польских гусар, которым (с венгерской подачи) передалось ее имя. Яркая балканская риторика Челобитных является следствием всех этих впечатлений.

В начале 1535 г. Пересветов попал в Сочаву ко двору молдавского господаря Петра IV Рареша (230. 323). На устах там был недавний триумф реорганизованной гетманом Я. Тарновским польской армии над молдавской армией, мало изменившейся со времен Стефана Великого (414. 787—795, 821—827). Внезапная боеспособность поляков произвела в Юго-Восточной Европе фурор. Престол Рареша шатался, и в 1538 г. султан Сулейман I совместно с Я. Тарновским сгонят его с престола (414. 837).

Пересветову пришлось покинуть двор Рареша. Сойдясь там с выходцем из Москвы Василием Мерцаловым, он решил попытать счастья на русской службе. В успехе Пересветов не сомневался: буквально у него на глазах та же самая польская армия Я. Тарновского, что восторжествовала над молдавской — в Покутье, показала свое уже не безусловное, но всё же превосходство над русской — в Стародубской войне. Русские, по его мнению, должны были ухватиться за его идеи.

В 1537 г. Пересветов «выехал» из Литвы в Россию. Получив поместье и мастерскую, под началом боярина М.Ю. Захарьина он занялся изготовлением больших «гусарских» щитов. Но Захарьин вскоре умер, щиты остались брошенными и Пересветов, намыкавшись вдоволь, задумался о великом: поменять всю Россию, ее государственное устройство, ее армию, мышление ее правителей и привычки народа.

На вымышленных, подтасованных, наигранных примерах византийской и турецкой истории Пересветов излагает в Челобитных, как перестроить Россию в Царство Правды, каким должен быть ее государь. Он призывал царя силой расширить «православное царство» (250. 61, 100), «грозой» утвердить единовластие (219. 83), закон и справедливость, смирить вельмож и вольнодумцев.

Опорой единовластия (так же как опорой сословного представительства в «Валаамской беседе» и «Ином сказании) должна стать постоянная армия (250. 98, 99). Но не сословная армия землевладельцев, а наемная армия. Только наемная армия могла быть, по мысли Пересветова, безотказным внутренним и мощным внешним орудием царского безраздельного самодержавия.

Идеи «Бесед» и «Челобитной» были лишь двумя полярными мнениями о постоянной армии. Накануне Собора 1551 г. в московской верхушке ими играли наперебой, чтобы продвинуть свое видение в большем — в структуре власти и идеологии государства.

Иван IV знал Византийскую историю полнее Пересветова (221. 107), материалов о Турции, о схватках на Балканах, о положении в русской армии, о ее основных противниках у него было много больше. Он лучше ориентировался в русском законодательстве, глубже понимал запросы знати, учение Церкви, требования военного сословия и чаяния народа.

Натянутые исторические аллегории Челобитных не могли вызвать у царя ничего, кроме усмешки. Тем не менее его мысли поразительно схожи с посылками простоватого «воинника». На Соборе 1551 г. выводам Пересветова Иван IV следовал буквально как собственной совести.

Стоглавый собор не стал «революционным». То был церковный Собор с участием Ивана IV и избранной им знати. Лишних вопросов на нем поставлено не было, не было и лишних заводил.

Вопросы о регулярном сословном представительстве, о его контроле над правительством — не обсуждались. Сторонникам секуляризации церковных земель добиться своего не удалось. Получилось запретить выдачу тарханных (освобождающих от налогов) грамот и новые слободы (поселения со льготным налогообложением) в городах. Запрет был направлен против церковного хозяйства и влияния Церкви. Но отстранить Церковь от власти — не вышло (397. 464).

Движение Избранной рады «зигзагом» между представительством сословий и единовластием, между постоянной армией сословной и наемной, между Церковью силы и Церковью духа — не могло разрушить сложившийся в годы «боярского правления» строй государства. Он был подвергнут упорядочению и развитию, которые привели скорее к его закреплению, чем к ломке и подлинным переменам.

Военную организацию было решено не ломать и строить заново, а совершенствовать и оттачивать. Сложившаяся система специализированной службы сословий была сохранена. Идеи постоянной армии — встроены в нее.

Стоглавый собор высказался за войну с Казанью до полного покорения. Казань казалась неотложной и срочной. Коренные политические реформы, склоки за собственность, за места во власти — были сдвинуты в сторону.

Тактика и боеспособность армии — поставлены во главу угла.

Проекты

Хроника сумерек Мне не нужны... Рогов Изнанка ИХ Ловцы Безвременье Некто Никто

сайт проекта: www.nektonikto.ru

Стихи. Музыка Предчувствие прошлого Птицы War on the Eve of Nations

на главную: www.shirogorov.ru/html/

© 2013 Владимир Широгоров | разработка: Чеканов Сергей | иллюстрации: Ксения Львова

Яндекс.Метрика