Украинская война. Железные полюса

ЖЕЛЕЗНЫЕ ПОЛЮСА

 

Турция сама находилась на гребне очередной вздымающейся волны завоеваний — по крайней мере, так казалось военным, захватившим власть в Стамбуле во главе с Оздемироглу Османом пашой в 1584 г. Добив Иран, они рассчитывали перетряхнуть «стареющее» (по мнению исламской социологии) государство Османов самым решительным образом.

Они опирались на новую армию, возникшую в Кавказских войнах, — регулярную пехоту наемников секбанов и левендов, вооруженных огнестрельным оружием и интегрированных не в социальную структуру турецкого общества, а в свою армейскую организацию. В политике их представляли новые люди — армейские командиры, вознесенные войной, вроде самого «железного» Оздемироглу Османа, мамлюка-черкеса, который прозябал дотоле третьестепенным пашой, а выбился в вершители судеб Турции.

Турецкие военные показали свои стремления, не только «свергнув» неугодное им правительство великого везиря Сиявуша паши, перетряхнув султанов дворец и перевешав еврейских финансистов. Они запросто упразднили Крымское ханство как самостоятельное государство.

За полвека до того, для поддержания своего статуса Восточноевропейской сверхдержавы и «младшего партнера» Османов, хан Сагиб-Гирей произвел в Крыму свой военный переворот и построил свое военное государство, превратив весь народ в постоянную армию. Оздемироглу Осману этого показалось мало. Он низвел Гиреев до статуса назначенцев-откупщиков, а Крым — до положения военной провинции.

Оздемироглу Осман не вовремя умер во главе войск, сражающихся в 1586 г. за Тебриз, но «политическая технология» захвата власти вооруженным путем настолько «понравилась» турецким кликам, что заменит собой все прочие, которыми жила Турция дотоле: меритократию по заслугам перед султаном, гаремные нашептывания, мистические откровения и взятку.

Культ военной силы вошел во внутреннюю жизнь Турции правилом — выше исламских шариата и фетв, выше султанских канунов и фирманов, выше тюркских традиций и оттоманских норм, выше обогащения и секса.

Он напитал собой «оттоманскую» идеологию. Вместо прежних идей Исламского халифата как обустройства общины «верных» и идей газы, как «священной» войны против «неверных», — пришла идеология покорения силой всех подряд верных и неверных (а муфтии обоснуют всё).

На другом полюсе Восточной Европы — в Швеции движение к захвату власти военными в 1540—1590-е гг. только началось. Но шло оно уже вполне отчетливо.

Прежде всего, в верхушке Швеции формировалась «партия военных». Как в Речи Посполитой, наверх пробивались люди, вроде выдвиженцев короля-«воина» Эрика XIV удачливого Эстляндского наместника Г.К. Горна и еще более удачливого флотоводца К.К. Горна — лично связанных происхождением и интересами не с «коренной» Швецией, а с ее завоеванными «окраинами» — Финляндией (как оба Горна) и Ливонией (как натурализовавшийся наемник П. Делагарди).

Они стремились упразднить автономию шведских провинций, лишить политической роли знать и править произволом силы (как Эрик XIV в 1563—1567 гг.). Они развернули пропаганду шведского провиденциализма: миссии по «спасению» «истинной веры» на Севере Европы. Они выдвинули новаторскую концепцию «господства на море» как орудия региональной гегемонии. Они вкладывали огромные средства в военную промышленность: медеплавильные и железоделательные фабрики, кораблестроение. То была партия захватов, мобилизаций и большой крови, которые последуют совсем скоро.

Повсюду в государствах — соперниках в вооруженной борьбе за Восточную Европу, за ее раздел и гегемонию в ней, власть захватывали военные клики, впрямую лично заинтересованные своим статусом, происхождением, судьбой, материальными интересами с экспансией, армиями, оружием. Военные диктатуры ломали ради войны попавшие к ним в руки государства, втаскивали в нее доставшиеся им народы, навязывали обществам политику войны и вовлекали сознание людей в зовущие воевать идеологии.

Военные не могли иначе. Как хирург стремится резать — военные нацелены воевать. Внутри государств, как вовне.