Украинская война. Пжыдавчы малжонка

ПЖЫДАВЧЫ МАЛЖОНКА

 

К Польскому престолу Стефан Баторий присматривался еще в Первое бескоролевье 1572—1573 гг. Тогда его шансы считались ничтожными. Но предусмотрительный Баторий прятал в своей столице Албе-Юлии чрезвычайно популярного в польской шляхте «борца за вольности» Самуила Зборовского, и тот обещал посодействовать (167). Зборовские были тогда самыми влиятельными в Малой Польше магнатами, и их поддержка многого стоила.

К тому времени, когда открылось Второе бескоролевье, Баторий уже транжирил казну Трансильвании на польские выборы вовсю. Иероним Филиповский был послан им с письмами к магнатам — сенаторам. А Самуил Зборовский собирал наемников — королевские выборы в Польше были состязанием не политических программ и реноме кандидатов, а подкупа и страха на грани гражданской войны.

Поэтому Баторий вел свою предвыборную борьбу не в Кракове, а в Стамбуле. Он заслал гонца к Соколлу Мехмеду паше, своему давнишнему покровителю, предлагая продвинуть на Польский престол себя. Соколлу Мехмед, сперва раздумывавший о кандидатурах из самих поляков, за его идею ухватился (178. 58). Самым лучшим гонцом к магнатам и шляхте оказался чауш Селима II — Ахмет, который в сентябре 1574 г., выступая перед Польским Сенатом по свежим следам после бегства в июне Генриха Валуа, указал на Батория, как на кандидатуру, которой полякам надлежит придерживаться (167).

Бегство Генриха Валуа, новое Бескоролевье и удивительно сильные позиции как кандидата императора Максимилиана II застали Османов врасплох. Соколлу Мехмед решил сразу применить то крайнее средство убеждения, которого удалось избежать при избрании Генриха. В августе 1574 г. Крымский хан Девлет-Гирей получил указание напасть на Польшу, приказ готовиться к вторжению получил бейербей Буды — наместник турецкой Венгрии. «Предлогом» турки использовали якобы полученные ими слухи об избрании на Польский престол царевича Федора, сына Ивана IV (178. 65—66).

Досадной занозой Батория был зудящий Бекеш, и тут он показал, на что способен. В июле 1575 г. армия Трансильвании под его личным командованием наголову разбила Бекеша и жекелей в битве у реки Маруш. Попавших в плен вражеских командиров Баторий приказал повесить, а бойцам попроще — отрезать носы и уши: играть бесконечно в венгерскую возню, когда ему маячил Польский престол, Баторий не собирался.

В сентябре 1575 г. новый султан Мурад III написал польским «избирателям» еще одно «рекомендательное» письмо: он попросту пригрозил уничтожить Польшу, если выберут кого-то еще. После этого Вольна Элекця превратилась в пустую формальность.

Избирательный сейм собрался в ноябре 1575 г. Широкая шляхта требовала «природных Пястов». Страсти гудели.

Кандидатура «покладистого» Федора Ивановича (вместо его отца «тирана» Ивана IV) рассматривалась всерьез. Русская поместная система вызывала зависть у мелкой обезземеленной шляхты не только в «полурусской» Литве, но и в таком «очаге» польского «сарматства», как Мазовия (395. 169). Вдобавок литовцы ждали от Федора облегчения от невыносимых условий Люблинской унии 1569 г. Его избрание обещало «мирный раздел» Ливонии и совместные действия там против Швеции, которая многими в Речи Посполитой воспринималась бо льшим врагом, чем русские.

Я. Замойский к тому времени тщательно взвесил кандидатов и свои при них перспективы. Он выбрал Батория. Казалось, место при нем занято краковскими магнатами Зборовскими, которых он укрывал и которые его продвигали. Но Замойский помнил, что на Зборовских висел труп слуги Тенчинских с Избирательного сейма 1573 г. — он знал, как вывести их из игры. Замойский стал потворствовать Баторию.

Прежде всего он сыграл на патриотизме шляхты, которая проголосовала за исключение иностранных кандидатов. Сняв Федора и Максимилиана II, Замойский выдвинул нескольких польских вельмож, которые тут же отказались от «такой чести».

Когда шляхта пришла в растерянность, Замойский предложил избрать королем — Анну, сестру Сигизмунда-Августа, притом что Стефан Баторий станет ее соправителем, на ней женившись. План был остроумен и не без исторического прецедента: точно так же соправителем при короле Ядвиге начинал Ягайло-Владислав.

Анна была кальвинисткой, Баторий — католиком, приученным в Трансильвании править среди кальвинистского большинства как подручник мусульманина — Турецкого султана. Замойского это никак не смутило.

Тем более не смутило то, что при 43-летнем Батории Анне было уже 53 года: рождение наследника было исключено. Баторий становился обреченно королем без продолжения рода (если, конечно, ему не удастся, как удалось Ягайло — Ядвигу, пережить Анну, избраться на престол самому по себе и жениться на молоденькой). Напротив, заведомое отсутствие наследников у Батория вписывалось в шляхетскую идею Вольной Элекци.

В ноябре 1575 г. заседавший отдельно от шляхетского сборища Сенат высказался за императора Максимилиана II. Как «интеррекс»-«менжыкроль», глава государства в Бескоролевье, примас Уханский провозгласил Максимилиана избранным. Но шляхта магнатов не поддержала. 15 декабря А. Зборовский провозгласил перед нею избрание Анны и Стефана. Считая дело сделанным, шляхта разбрелась по домам.

В январе 1576 г. сторонники Батория собрались в Енджеюве — то была в основном шляхта Русского воеводства, как Я. Замойский. Она двинулась на Краков. Здесь послы императора Максимилиана II предложили ей кандидатуру его сына Эрнеста. Но 1 февраля «королем» была избрана Анна, а Стефан Баторий — «пжыдавчы... малжонка» — «полезной супругой» при ней (109. 133).

Сейм тут же объявил сбор посполитого рушения в защиту «вольностей» от «незаконного» избрания Сенатом Максимилиана II. Но войны не потребовалось. Уже через две недели Батория поздравил с избранием Мурад III — это было равнозначно его утверждению королем. Султан сулил «поддержку против внешних и внутренних врагов» (167). Речи Посполитой была предоставлена грамота ахднаме, повторявшая прежние турецкие «пожалования» и сулящая торговые льготы (178. 61).

Несомненно, Соколлу Мехмед паша стремился превратить, действуя через Батория, Речь Посполитую в такого же подручника, как Трансильвания и Молдавия. Слабость королевской власти в Речи Посполитой остановить великого везиря (178. 60—61) не могла.

Соколлу Мехмед ясно увидел те перемены, которые принесли в польскую политику Эгзекуця прав, Люблинская уния 1569 г. и Вольна Элекця: он понимал, что «классическая» Республика благородных Я. Лаского сходит на нет и Польше предстоит диктатура. Он планировал ее не просто протурецкой, а подвластной Стамбулу диктатурой. Поэтому он положил на весы избрания Батория всю тяжесть мнения Османов: дипломатическую и военную.

«Внутренние враги» не посмели пискнуть. Лишь Данциг на самой кромке Балтики осмелился возразить — ему до турок было далеко, и он их не боялся. Данциг придерживался кандидатуры императора Максимилиана II, но его поддержке Империей имелся мощный противовес: Батория поддержали протестантские курфюрсты — Саксонский Август и Бранденбургский Иоганн-Георг.

В феврале 1576 г. в костеле в Медиаше Стефан Баторий поклялся на Пакта конвента и Артикулах Генриха: соблюдать конституцию Республики, права и свободы шляхты.

Польско-литовская политическая ситуация встретила в Батории горячий отклик. Он был выходцем из Трансильвании: этнически волошского (румынского), но политически — мадьяро-саксонского государства. Волохи были большинством населения Трансильвании: забитым, эксплуатируемым, бесправным. Три политических «сословия», правившие ей: венгерские землевладельцы, мадьярские полукочевые племена жекели и саксонские поселенцы (в основном горожане) — считали себя гражданами, «благородной» «нацио Хунгарика» — «венгерской нацией», вознесенной над румынским крестьянством. Польская идея благородного шляхетского «сарматства» была с ней одного корня (165. 119) и была Баторию близка.

Учитывая ту политическую культуру, в которой он сформировался, от Батория нельзя было ждать ни диктаторских поползновений, ни покушения на олигархию магнатов, ни стремления ограничить права шляхты, нарушить ее социальную и кровную замкнутость. Для польско-литовской «нации» (то есть для панов и шляхты) Баторий был идеальным королем.

Еще находясь в Трансильвании, Баторий вступил в переписку с Я. Замойским. Он был «канцлером» той партии широкой шляхты, что избрала Батория, и ревностным борцом против сенатской партии Максимилиана II (313. 33). Баторий не знал ни польского государственного устройства и права, ни польских политических традиций — ни польского языка, чтобы все это узнать. Замойскому было 34 года, Баторию — тоже выпускнику Падуанского университета — 43. Замойский стал его альтер эго на престоле: переводил на польский язык латинскую речь Батория и втискивал в польское русло его трансильванские замашки.

Через Молдавию, чтобы избежать Габсбургских засад, Баторий направился в Польшу и 30 марта пересек границу в Снятине. В конце апреля он вступил в Краков с 400 всадников трансильванской конницы и 1000 гайдуков. Старая дева Анна Ягеллонка взбрыкнула — но вскоре ее уломали. Чуть больше, чем через месяц Баторий женился на ней (36. 319).

Оба избрания королями — Стефана Батория и Максимилиана II — совершились без мнения Литвы (литовцы поддерживали другого Габсбурга — эрцгерцога Эрнеста, выставляя ему условием возвращение отторгнутых у Литвы по Люблинской унии 1569 г. земель). В апреле 1576 г. литовская шляхта и магнаты собрались на съезд в Гродно, выдвинув на нем требование к польской шляхте не короновать Батория вплоть до проведения согласительного польско-литовского сейма в Варшаве.

Поляки наотмашь проигнорировали это требование. Баторий был коронован. Его мечта сбылась.

Литовцы называли коронацию незаконной и грозили разорвать Унию. В мае 1576 г. Баторий издал «генеральную конфирмацию», в которой подтвердил все права Польской Короны и Великого княжества Литовского на основе Унии 1569 г. Одновременно Баторий поклялся не сокращать границ обеих частей Речи Посполитой и защищать их всеми силами: тем самым он подтвердил польские аннексии Люблинского сейма.

Литовцам ничего не оставалось, как смириться. Депутация во главе с Минским каштеляном Яном Глебовичем, направленная Гродненским собранием к королю и польскому Сенату, не принесла ничего. Поляки просто игнорировали литовские протесты и требования. Баторий направил письмо Николаю Радзивиллу Рыжему, обещая хранить права и свободы литовцев (между строк — отдать Литву во власть Радзивиллам), и Радзивиллы постарались. В мае 1576 г. литовские магнаты и шляхта, собравшись в Мстибогове, утвердили избрание Батория королем (339. 585).

Остались Пруссия с Данцигом — там предстояла война.