Украинская война. Аэлиан Семиградья

АЭЛИАН СЕМИГРАДЬЯ

 

Вся жизнь Стефана Батория прошла в венгерской сутолоке, где он пытался вывернуть свою Трансильванию из-под нажима Османов и Габсбургов. В Трансильвании он был не сувереном, а турецким подручником. Избрание на Польский престол не освобождало его от принесенной Османам присяги — ни Замойского, ни шляхту это не остановило.

Стефан Баторий происходил из рода венгерских магнатов Гуткелед — омадьярившихся выходцев из Швабии, выехавших в Венгрию еще в XI в. Пятнадцатилетним юношей он поступил на службу в армию Венгерского и Чешского короля Фердинанда. В 1549 г. в свите дочери Фердинанда Екатерины он участвовал в ее свадьбе с Франческо III Гонзагой. Когда Гонзага простудился и умер, Стефан остался подучиться в Падуанском университете, впрочем науки его не особо занимали и подвизался он там недолго, не составив никакого трактата. Гораздо больше отвлеченной теории его интересовала практика.

Армия Трансильвании была сформирована по средневековым венгерским канонам как феодальное ополчение воинского сословия и широкая милитиа порталис. Но с середины XVI в. воеводы Трансильвании потянулись за Габсбургским примером: они формировали (и нашли средства на содержание) наемного ядра в 2000—3000 бойцов. В XVI в. то были преимущественно поляки, но постепенно их замещали более эффективные наемники из Германии и Италии.

Трансильванская пехота была вооружена исключительно огнестрельным оружием. Выслать ее в Молдавию специально запрашивал (преемника Стефана) воеводу Кристофа Батория — султан Мурад III, когда столкнулся там с польскими (южнорусскими, «украинскими») казаками. (171. 309-310). В огнестрельном бою трансильванцы превосходили казаков.

Сочетание феодальной конницы с наемной и призывной огнестрельной пехотой было для Батория привычным составом войск. Эта привычка во многом ему поможет на Польском престоле.

В 1551 г. Стефан Баторий стал свидетелем отъезда в Польшу Венгерской королевы Елизаветы Ягеллонки с королем-младенцем Яношем II Сигизмундом Заполья. Трансильванию (Семиградье) пытались прибрать Габсбурги, и Стефан вступил в войска своего родственника Андрея Батория, сторонника Габсбургов. Они были разбиты турками, и Стефан угодил в плен то ли к ним, то ли к вступившему в турецкое подданство Яношу Сигизмунду.

Обидевшись на отказ Фердинанда Габсбурга выкупить его, Стефан переметнулся к Яношу Сигизмунду и присягнул туркам. Затем он в разных должностях командовал трансильванскими войсками, сражаясь с войсками Габсбургов с переменным успехом. В 1561 г. он был назначен командующим трансильванской армией — капитан-генералом (в подражание армии Габсбургов в Венгрии), в 1562 г. — разбит и ранен под замком Хадад.

В 1564 г. Баторий был назначен капитан-генералом вторично. Ему удалось захватить несколько крепостей, но на следующий год — все его успехи были повергнуты Лазарусом фон Швенди (3. 346). В наступившем затем мире Баторий сумел нажиться, получив от Заполья и турок владения, конфискованные у прогабсбургских магнатов.

Баторий получил обширный военный опыт, но то был опыт междоусобной войны, в которой его Трансильвания как Османский протекторат боролась за венгерские территории с Королевством Венгрия, как частью властного «холдинга», собранного в Центральной Европе Габсбургами. К возмужанию Батория главный накал этой борьбы был уже позади, Венгрия — поделена, и Баторию достались стычки за пограничные села и замки. Они не слишком способствовали широте его военных горизонтов, но научили сноровке, остроте, внезапности: тем качествам, которые необходимы командиру-тактику.

Другим ограничением в военном опыте Батория был специфически замковый характер войны в Венгрии. Эпоха крупных сражений там закончилась — не начавшись: при Мохаче 1526, со слабым эхом при Леоберсдорфе 1532 и Валпово 1533 (414. 122, 125). В 1566—1567 гг. в Трансильвании ее попытался возродить Швенди, но даже с учетом всех его побед, таких как разгром турецко-татарской армии под Дьюлой (133. 46), война полевых сражений, война крупных оперативных кампаний — в Венгрии не прижилась.

Баторию пришлось учиться на «камерном» материале. Но в этой возне он смог хорошо понять, чего стоят основные виды восточноевропейских войск: германские рейтары и ландскнехты, венгерские гусары и пехота, татарские всадники-лучники, турецкие сипахи-тимариоты, янычары, азабы, дели и акынджы, польские гусары, панцерна и польская пехота. В Трансильвании побывали и отметились все. Он мог понять достоинства и недостатки стоящей за каждым из этих видов войск национальной военной модели с ее особыми организационными и психологическими чертами. Он был в восточноевропейских армиях и войнах — как рыба в воде.

С 1563 по 1567 г. Баторий проводил время то в Вене, послом на переговорах с Габсбургами от Яноша Сигизмунда, то в Трансильвании, сражаясь с войсками Габсбургов и вновь — в переговорах с их командующим Лазарусом фон Швенди. В Вене, не теряя время впустую, Баторий штудировал античные военные труды и, несомненно, обсуждал их со Швенди — одним из самых проницательных военных теоретиков и практиков-новаторов середины XVI в.

Именно во второй половине XVI в. изучение Римской военной истории перешло от восторженных энтузиастов, вроде Макиавелли, к профессиональным военным. Благодаря изданию на латыни с 1515 г. «Анналов» Тацита, в 1548 г. — «Истории» Полибия, в 1552 г. — «Тактики» Аэлиана и в 1586 г. — «Тактики» императора Льва VIII военные смогли перевести его в практическую плоскость заимствования военной организации и тактики. Особый интерес для них представляли реформы императора Октавиана, превратившие римскую армию из призывной и социальной — в наемную профессиональную регулярную, а также оперативные замыслы и тактические приемы римских полководцев, приемы боя и подготовки подразделений.

Из 60 легионов призывников-граждан Октавиан оставил 28 профессиональных. Они имели постоянную командную структуру, ответственную не только за ведение боевых действий и гарнизонную службу, но также за обучение, дисциплину, дух войск. Для набора, оплаты, вооружения, снабжения легионов была создана специальная администрация. Такой римская армия просуществует два следующих века после смерти Октавиана в 14 г. (163. 97).

Низовой ячейкой легиона была «восьмерка» — «контуберниум»: восемь бойцов, которые размещались и сражались вместе. Тактического значения восьмерка не имела, но способствовала формированию сплоченности. Десять восьмерок составляли сотню — «центурию» под началом «центуриона». Шесть центурий составляли «когорту», десять когорт — легион (163. 100).

Легион был административной единицей, подобной европейскому полку Раннего Нового времени. Когорта была низовым тактическим звеном, соответствующим трем «манипулам» в 480 бойцов (163. 101). В европейской военной организации Раннего Нового времени когорта соответствовала батальону и эскадрону, а манипула — роте: также административным, а не боевым единицам.

К составленному из граждан ядру римской армии примыкали наемные «крылья»-«алаи» из иностранцев-неграждан, для которых получение римского гражданства было одним из вознаграждений за службу. Их набирали в союзных или подвластных государствах, городах, племенах. Но если в Республике такие войска, как правило, имели собственную организацию и собственных командиров, то в Империи их организация была стандартизирована по римскому образцу, а командиры назначались из римской армии (163. 121—122).

В своих оперативных принципах римляне сочетали систему опорных крепостей, стремление к битве на выбранной заранее позиции, маневрирование и рейды на территорию противника (163. 196). Римляне всегда стремились захватить крепости, господствующие на территории, где ведется кампания, — и использовать их как оперативные базы.

Римская тактика отличалась гибкостью как в расположении частей и подразделений на поле боя, так и в их боевой структуре. Наиболее важной задачей считалась защита флангов. Она велась как активными средствами — выдвижением конницы, так и пассивными — выбором естественных прикрытий: рек, болот, лесов, зарослей. Не менее важным, чем знание местности, считалось знание противника. Римляне обращали особое внимание на сбор разведывательных данных перед началом и в ходе кампании (163. 194—195, 198).

Для римлян были характерны несколько общих принципов применения различных видов войск в сражениях. Задачами конницы являлись прикрытие флангов и преследование, применение конницы позволяло добиваться не просто разгрома, а уничтожения армии противника.

Но главной ударной силой римской армии всегда оставалась пехота. Пехота обеспечивала устойчивость армии в обороне и решительный удар в наступлении (163. 210).

Римские анналы (Полибий) подробно и ярко преподносят выдающиеся достижения и крупные неудачи римских армий. Мемуары (Цезарь) описывают внешнюю фактическую сторону событий. Сочинения по военному делу — «тактики» (Аэлиан и Лев VIII) показывают, что должно происходить при применении заданных ими правил. Военным специалистам Раннего Нового времени то, другое и третье было интересно, но требовались — практические выводы для организации и действий войск. Их следовало нащупывать самим.

Они понимали, что «тактики» выдают желаемое за действительное, а анналы показывают результаты без конкретных способов их достижения. Способы приходилось додумывать.

Из «перекрестного» чтения анналов и «тактик» было очевидно стремление римлян вывести войну из застойного болота мелких схваток и набегов, поднять ее на уровень решительных тактических событий с разгромом армий противника. Победы в сражениях выглядели фокусом результативных кампаний, цепь которых — в свою очередь, обеспечивала достижение стратегических целей войны. А стратегическими целями войн для римлян всегда было решительное поражение противника, его вооруженное подавление и завоевание.

К перекрестному чтению анналов и «тактик» были способны не философы и «гуманисты», а лишь военные практики, такие как Швенди. И такие как Баторий. Плоды своих венских занятий Баторию предстояло воплотить, но не в измельчавшей Трансильвании, а в восходящей Речи Посполитой.

Пока Стефан Баторий проводил время в Вене в изучении античности, его место во властной верхушке Трансильвании занял соперничающий магнат Каспар Бекеш (167). На пару с Бекешем Баторий стал главным кандидатом на пост воеводы Трансильвании по смерти Яноша Сигизмунда.

Благодаря тому, что Баторию удалось создать себе образ борца с Габсбургами, а Бекеш выглядел их доброхотом — султан Селим II выбрал именно его. Сословия Трансильвании закрепили этот выбор. Назваться королем Венгрии у Батория не вышло: еще Янош Сигизмунд отказался от этого титула в пользу Максимилиана II Габсбурга по соглашению в Шпеере 1570 г., которое сам же Баторий подготовил вместе со Швенди.

Баторий был избран воеводой Трансильвании в 1571 г. и стал католическим государем среди преобладающе кальвинистской нации (венгры, саксонцы, жекели). Православных румынских крестьян в расчет никто не брал. Он энергично боролся с восстанием жекелей, с партизанством Бекеша и с ропотом местных саксонцев, ввел в рамки венгерский протестантизм, преследуя ариан (они бежали в Речь Посполитую — на Украину), и потихоньку внедрял иезуитов.

Во внешней политике Баторий выставлял себя верным вассалом Османов и втайне заигрывал с Габсбургами. Он принес секретную присягу Максимилиану II и домогался руки хоть какой-то эрцгерцогини. Избранному на Польский престол Генриху Валуа Баторий предлагал создать антитурецкую лигу и жениться на его бывшей любовнице Рене де Рью. С Рене не вышло — к лучшему: своего первого мужа она играючи заколола в припадке ревности.

Баторий остался холост.