Украинская война. Молдавский пинг-понг

МОЛДАВСКИЙ ПИНГ-ПОНГ

 

1550-е гг. открыли польской внешней политике новые неожиданные горизонты. Несмотря на постоянные крупные военные предприятия Сулеймана I, Турция уже не выглядела столь сильной, как прежде: угроза прямого османского вторжения в Польшу, которое казалось столь вероятным в 1530-е гг., вслед за сокрушением Венгрии — очевидно отпала. Но самое главное, вдруг ослабло влияние Османов на подвластной им периферии. Поляков, как и в XV в., более всего в ней интересовала Молдавия.

К традиционным польским расчетам на ее подчинение, на влияние через Молдавию в Западном Причерноморье, добавились более актуальные задачи. По Молдавии проходили главные пути татарских набегов в польскую ЮгоЗападную Русь: в Галицию, Западные Подолье и Волынь. Перекрыть эти пути, сделать, напротив, Молдавию буфером между собой и татарами — стало насущной задачей.

Молдавская государственность к тому времени непоправимо ослабла (во многом благодаря стараниям самих поляков и двум их вторжениям под началом Я. Тарновского — в 1531 и 1538 гг.). Укреплять Молдавию как регионального соперника турецкому влиянию и татарским набегам, какой она была при Стефане III Великом, — было бесполезно.

В Молдавии вырисовывалась иная стратегия: увлечь татар и турок борьбой внутри Молдавии за власть между молдавскими кликами, поглотить в той борьбе их силы и отвлечь тем самым от агрессии в Юго-Западной Руси. Превращение в результате этой стратегии Молдавии в кровавый пинг-понг с неисчислимыми страданиями молдавского народа — поляков сдерживать не могло. Даже отвлечение татарских набегов на принадлежащие «братской» Литве Восточные Подолье и Волынь их не сдерживало. А что говорить о «турецкой» Молдавии?

Польская армия, реформированная королем Сигизмундом I и гетманом Я. Тарновским, как нельзя подходила именно для этой стратегии. Небольшое профессиональное войско кварчяне — постоянное, мобильное, хорошо вооруженное — не могло справиться с крупными татарскими вторжениями и с трудом ловило бродячие татарские шамбулы. Но действовать на опережение, смело расправляться с небольшими войсками молдавских претендентов и местными турецкими силами оно могло вполне.

В 1551 г. принявший ислам под именем Мехмета господарь Молдавии Илья II Рареш отрекся от престола и был назначен санджакбеем Аккермана (164. 113). Вместо него господарем стал Стефан VI Рареш, который наследовал всю непопулярность старшего брата среди бояр. Они стали плести заговоры и вести подспудную борьбу за престол, боярские клики наперебой обращались к туркам, крымским татарам, (прогабсбургским) венграм Королевства Венгрия и (протурецким) венграм Трансильвании, а также по старой памяти — к полякам.

Находившиеся в Польше беглые молдавские бояре выдвинули претендентом на престол некоего Иоана, назвавшегося сыном господаря Стефана V (а значит, внуком Стефана III Великого). Он попытался заручиться поддержкой короля Сигизмунда-Августа. Король опасался конфронтации с Турцией, но такую возможность упустить не желал. Он втихую поручил его заботам польного гетмана и наместника Русского (то есть Галиции) Н. Сенявского и Подольского наместника Н. Мелецкого (374. 138—139; 164. 114).

Сенявский придал Иоану несколько хоругвей конницы из состава оброны поточны. Претендент вторгся в Молдавию, но Стефан VI легкой добычей не был: он отогнал поляков за Прут. Когда король приказал магнатам прекратить проделки в Молдавии, было поздно: в отместку крымские татары спалили литовский Брацлав, полностью уничтожив его гарнизон.

Брацлав был настолько важен для обороны литовских Восточного Подолья и Волыни, что уже в 1552 г. было начато его восстановление. С Волыни было направлено 300 ремесленников, еще 500 наняли местные откупщики Олехно и Иван Борзобогатые. Для охраны строительства были собраны ополчение в половину волынской шляхты, частные войска магнатов и даже отряды православного и католического епископов Луцка. Из-под Минска были направлены наемные войска под началом Василия Тышкевича. Все они подчинялись Волынскому маршалку К.-В. К. Острожскому (382. 81—82). Брацлав удалось восстановить.

Иоан направился под крыло Габсбургов в Венгрию, его покровителем стал имперский военачальник Джамбатиста Кастальдо. Среди оставшихся молдавских бояр обнаружился Петр Стольник, объявивший себя Александром, сыном господаря Богдана III Кривого от Анастасьи из села Лэпушна (отсюда его прозвище Лэпушняну). Он стал новой креатурой молдавских эмигрантов в Польше (164. 114—115).

Сожжение Брацлава татарами было литовской бедой. Полякам Молдавия была много важнее. Н. Сенявский сосредоточил силы оброны поточны в Ярмолинцах и подстрекал заговорщиков. Их час пришел, когда господарь Стефан VI, как верный вассал турок, выступил с армией в Трансильванию, помогая им бороться со сторонниками Габсбургов.

В сентябре 1552 г. у села Цецора на Пруте заговорщики подрезали растяжки походного шатра Стефана VI, и когда он рухнул — стали колоть копощащегося там господаря. От многих ран тот скончался.

Протурецкая партия, сильная при господаре, выдвинула на престол боярина Иоана Жолдя, пытаясь закрепить его право на престол браком с Марией (Роксандой) Рареш, сестрой убитого Стефана VI. Чтобы не дать Жолде закрепиться, Сенявский и Мелецкий с 3000 бойцов конницы (144. 84) и пехотой под началом испанца Антонио Моро вступили в Молдавию. Отряд Мацея Влодека догнал и окружил Жолдю у речки Шипот (117. 45). Не желая сражаться за него, бояре выдали Жолдю полякам, которые отрезали ему нос и наскоро постригли в монастырь.

Господарем провозгласили Александра Лэпушняну, который тут же объявил брак Жолди с Роксандой «неисполненным» и сам на ней женился. Лэпушняну торжественно принес присягу на верность Польской Короне, которую засвидетельствовали 23 польских ротмистра (среди них будущий польный гетман Ежи Язловецкий) (117. 46) и 60 молдаван. Вся эта проделка его вельмож так напугала Сигизмунда-Августа, что тот поспешил Сенявского и Мелецкого из Молдавии отозвать. В Стамбул он спешно направил своего дворянина Станислава Броневского: как-то смягчить ожидаемый гнев султана (164. 116—117).

В турецкой орбите Сигизмунда-Августа удерживали не только страх столкновения с Османами и геополитическое противостояние с Габсбургами, но также деньги, которыми его ссужали турецкие вельможи и придворные через таких еврейских финансистов из Стамбула, как Иосиф Наси. Король взамен наделял Наси различными коммерческими концессиями, вроде монополии на экспорт в Турцию польского воска (80. 215).

При их посредничестве Сулейман I «проглотил» Лэпушняну и подтвердил его господарем с выплатой повышенных джизьи и хараджа. Поляки не возражали (платить было молдаванам). Кроме того, без обычных вымогательств султан возобновил перемирный договор с Польшей, утративший по смерти Сигизмунда I силу.

Польских военных (Мелецкий и Сенявский были одними из самых ярких представителей поколения, «промежуточного» от Я. Тарновского к С. Баторию) успешное молдавское приключение навело на мысль о том, что польская регулярная армия — оброна поточна способна не только бороться с татарскими загонами, но также осуществлять крупные внешнеполитические проекты даже против такого сильного противника, как турки. К такой же мысли пришли располагавшие не меньшими армиями, чем Корона, польские магнаты.

Возможность проверить эту версию им вскоре выпала. В 1557 г. в Посволе на переговорах между королем Сигизмундом-Августом и Ливонским магистром Иоганном Фюрстенбергом Литовскому канцлеру Николаю Радзивиллу Черному был рекомендован некий Яков Гераклид. Радзивилл его на службу не принял, но направил с рекомендательным письмом к Молдавскому господарю Александру Лэпушняну.

Гераклид был умнейшим авантюристом. Он переписывался с Меланхтоном — одним из столпов реформации в Германии, владел множеством языков и даже занимался на кафедре математики в университете Ростока. Гераклид придумал себе фантастическое происхождение от самого Геркулеса и выдавал себя за сына Иоанна Гераклидеса — деспота островов Самос и Парос. В окружении магистра Фюрстенберга он оказался по связям при дворе императора Карла V.

В Сучаве Гераклид особо не задержался: он попытался обратить на себя внимание жены Александра — Роксанды, и ему пришлось бежать в Трансильванию. Там он сошелся с Альбрехтом Ласким, польским магнатом, находившимся при дворе Я. Заполья. Гераклид поделился с Ласким замыслом захватить Молдавский престол. Альбрехт был еще бо льшим авантюристом, чем Гераклид, и возможностей у него было много больше: в 1558 г. он женился на Екатерине Бучинской, которая к собственному немалому состоянию принесла ему приданое в 100 000 злотых (164. 122).

С подачи своего дяди проповедника Яна Лаского, Альбрехт был отпетым кальвинистом — Гераклид обещал ему ввести кальвинизм в Молдавии. С 1600 бойцами из малопольской шляхты и наемников Лаский попытался вторгнуться в Молдавию, но паникующий (из-за опасения Османов) Сигизмунд-Август выслал ему наперерез Н. Сенявского с собранными наспех частными войсками магнатов. Под Поморянами в 70 км от Львова на пути к молдавской границе Сенявский рассеял войско Лаского (144. 85).

Король выпустил универсал, строго запрещавший вступать в войска Лаского, но тот сумел найти поддержку в Трансильвании. Там Лаский и Гераклид набрали двухтысячную армию, вторглись в Молдавию и в ноябре 1561 г. в битве при Вербии под Сучавой наголову разбили войска господаря. Тот бежал. Гераклид взошел на престол (117. 47) под именем Иоан II.

Первым делом он постарался наладить отношения с турками, много им обещал — и был утвержден ими господарем. Гераклид быстро озлобил всех — как бояр, так и крестьян. Особое негодование вызывали его попытки обратить молдаван в кальвинизм (117. 49). C А. Ласким он поссорился, не выплатив ему просимые 80 000 золотых дукатов — тот засел в Хотине (164. 125).

В 1563 г. началось мощное восстание, которое привело к свержению и убийству Гераклида. Выступление возглавил боярин Стефан Томша. Он обманом вывел польских наемников А. Лаского из господарского замка в Сучаве и поголовно их вырезал.

Между тем А. Лаский встретился на Петркувском сейме с князем Д. Вишневецким, заскучавшим без приключений. Магнаты сговорились набрать по 6000 бойцов и захватить Молдавию, сделав там Д. Вишневецкого господарем (272. 191—192).

Вишневецкий сумел собрать силы прежде Лаского. Коварный Томша воспользовался самоуверенностью и жадностью князя: молдавские бояре поманили его захватить Сучаву одному себе. Спеша «на престол» с небольшим эскортом, на дороге через болото Вишневецкий угодил в молдавскую засаду. Его охрана была перебита, сам князь спрятался в стоге сена, был найден крестьянином и выдан Томше (272. 194).

Томша перебил отряд Д. Вишневецкого у Ботошан, а самого князя, как находящегося в розыске разбойника, — выдал туркам. Вишневецкого мучительно казнили в Стамбуле. Триумф Томши (объявившего было себя господарем Стефаном VIII) был кратким — турки вернули на престол Молдавии Александра Лэпушняну. Томше пришлось бежать во Львов.

Альбрехт Лаский вместо военных авантюр занялся сердечными, которые получались у него много лучше. Он закрутил с 50-летней Беатой Кощелецкой (на 21 год себя старше) — внебрачной дочерью Сигизмунда I и вдовой князя И.К. Острожского, и посвятил себя растаскиванию ее имений. Беата была баснословно богата, а еще богаче была ее дочь Гальшка (Елизавета) — за которую брали штурмом замки и монастыри, гонялись с войсками по всей Европе, мужей которой убивали и казнили, а ее браки с ними объявляли «неисполненными», лишь бы она оставалась все еще невестой на выданье.

В 1564 г. в Польшу прибыл гонец султана бей Ибрагим (польский ренегат Иоахим Страш) — Сигизмунд-Август поспешил отказаться от всех притязаний в Молдавии, а авантюры А. Лаского и Д. Вишневецкого — объявил их личным делом (164. 128).

Александр Лэпушняну был вынужден не только увеличить выплаты Османам, но также срыть молдавские укрепления и перенести столицу из труднодоступной Сучавы — в лежащие на равнине Яссы. В 1568 г. господарь умер, и его преемник 14-летний сын Богдан принес вассальную присягу Польше. Он правил под опекой своей матери Роксанды.

Тем временем, нажившись на состоянии Беаты и приданом Гальшки, неутомимый Альбрехт Лаский задумал новое вторжение в Молдавию (теперь он мечтал о Молдавском престоле для себя). С трудом сумели его одернуть по заданию короля Н. Мелецкий с Е. Язловецким.

Богдан окружил себя поляками, их продвигал на должности в правительстве и армии, комендантом Хотина — ключевой крепости на Днестре, назначил польского ротмистра Мартина Добросоловского. А. Лаский подбивал Богдана вступить в «Священную Лигу», которая вела тогда морскую войну с Турцией, приведшую к битве при Лепанто 1571 (117. 51).

Туркам пропольское рвение Богдана надоело: пока он находился в Польше — в Молдавию с отрядом в 800 бойцов был направлен очередной их ставленник — Иоан Водэ-«Деспот», якобы внебрачный сын господаря Стефана IV Штэфаницы от некоей армянки. В юности Иоан попал с польским посольством в Стамбул, где осел, занимаясь торговлей. Нажившись, он устроился к туркам переводчиком-драгоманом, обзавелся связями и принялся интриговать против Богдана Лэпушняну, кивая на его связи с Польшей. В 1572 г. Османы отстранили Богдана и возвели на престол Водэ, предписав ему удвоить выплаты в турецкую казну.

Н. Мелецкий попытался спасти Богдана и вошел в Молдавию с 1300 бойцами (117. 53). Между тем Водэ располагал поддержкой 20 000 турок и буджакских татар, а также местных бояр. Не зная об этом, Мелецкий переправился через Прут и бодро прошел Молдавию до Ясс, где наткнулся на турецкий отряд.

Мелецкий выслал ему навстречу несколько конных хоругвей, расположив в засаде свою артиллерию — 12 пушек, а также пехоту — казаков с ружьями. Как им предписывалось, конные хоругви заманили противника притворным отступлением на огневую засаду. Турки и молдаване были отброшены.

Но прослышав о приближении их основных сил, Мелецкий принялся отступать к Черновцам. Турки и молдаване преследовали его. У переправы через Днестр польская армия развалилась и бойцы бросились наутек. Мелецкому повезло, что в таборе нашлась пехота под началом ротмистра Темрюка (164. 132), которая сумела сдержать турецкий напор, пока он приведет в порядок своих гусар и панцерну и восстановит дисциплину.

Н. Мелецкому удалось закрепиться у Хотинского замка, но его армию ждала неминуемая катастрофа, если бы польный гетман опытный Ежи Язловецкий, прибывший на польский берег, не договорился с санджакбеем Аккермана о ее выводе. Под прикрытием огня с укреплений Хотина большую часть армии Мелецкому удалось эвакуировать (143. 106—107; 164. 133).

Польская армия достойно показала себя в авантюре Н. Мелецкого, прежде всего в навыках владения огнестрельным оружием, а также во взаимодействии пехоты, конницы и артиллерии. Но о ее боевом превосходстве над турками не могло быть и речи. Боевые приемы и тактика, выработанные оброной поточной, отлично подходили для борьбы с татарами, для противодействия набегам и уничтожения загонов, но для крупномасштабной войны они, очевидно, не годились.

Водэ обещал много, занимаясь в действительности укреплением своей власти через жестокое подавление боярской оппозиции. По призыву бояр турки сместили его, заменив на Петра VI Хромого — сына господаря Мирчи V Чобанула. Но Водэ не подчинился. У Польского короля Генриха Валуа он испросил позволения набрать наемников во Львове, Каменце и других пограничных городах. Генрих и польский Сенат ответили ему отказом. Тогда он обратился к казакам — не к запорожским низовым, как часто думают, а к казакам магнатов: К.-В. К. Острожского, А. Лаского, а также польного гетмана Ежи Язловецкого (11. 345—346).

Когда весной 1574 г. Петр Хромой вступил в Молдавию вместе со своим братом Валашским господарем Александром II Мирчей, Водэ встретил их у Жилиште возле Фокшан. Ему удалось собрать армию в 10 000 боярской конницы и 20 000 крестьянской пехоты, а также привлечь 1200 разнообразных казаков во главе с атаманом Яном Сверчевским. Турецко-валашские войска были разбиты им наголову.

Петр и Александр бежали. Водэ не только отстоял Молдавский престол, но утвердил своего ставленника на Валашском. Следом он захватил Браилов, где резал турок с жестокостью Влада Дракулы. Теперь уже запорожские казаки («рус казаклари») на 25 чайках с моря атаковали Аккерман и разграбили предместья крепости (11. 354). Казалось, при поддержке польских магнатов и казаков — времена величия Молдавии при Стефане III могут возродиться.

В июне 1574 г. Водэ встретился с большой турецко-валашско-татарской армией у озера Кагул. Когда противник приблизился к нему, Водэ решительно атаковал, стараясь захватить турецкие пушки, в которых видел себе главную угрозу. Молдаване вели атаку в своем прежнем духе — неустрашимо, пехотой. 70 пушек было захвачено.

Следом Водэ отошел на заранее подготовленные позиции на холме Рокшань. Но здесь вести активную оборону не вышло. В ожесточенных боях на укреплениях молдавская армия была истощена и на следующий день — капитулировала.

Водэ был обезглавлен турками, а тело его разорвано верблюдами. Казаки — вырезаны почти поголовно. 12 поляков во главе со Сверчевским уцелели, сдались в плен и были позже выкуплены (164. 136). Молдавия подверглась страшнейшему за свою историю татарско-турецкому погрому (374. 140).

Польско-турецкий пинг-понг окончательно превратил Молдавию в территорию политической нестабильности (358. 148), где боярские партии могли возводить своих господарей, опираясь на различные внешние силы: Османов, Габсбургов, Польшу и всевозможных казаков. Полякам удалось вовлечь турок и татар во внутриполитическую склоку в Молдавии, снизив тем самым (не радикально, как покажут события 1575—1578 гг.) угрозу татарских набегов на Галицию и Западную Волынь.

Для польской армии в лице оброны поточны и войска кварчяне молдавские походы Н. Сенявского, Н. Мелецкого и Е. Язловецкого в условиях, когда Польша не вела масштабных войн ни на Западе, ни на Востоке, стали главным полигоном, где формировалась ее тактика, получали опыт бойцы и росли командные кадры, оттачивалось применение современного вооружения и логистика. Вторым таким полигоном было участие польских наемников в боях литовской армии против русской в Ливонии и Литве.

Молдавский и литовский опыт смыкались непосредственно. Роман Сангушко и Януш Збаражский — два выдающихся литовских командира Ливонской войны, особо отличившиеся в применении наемной армии, слепленной литовцами по модели польской оброны поточны, служили Брацлавскими воеводами в Восточном Подолье (382. 90), по соседству с польскими Галицией и Западным Подольем, хорошо знали Н. Сенявского, Н. Мелецкого, Е. Язловецкого, имели опыт взаимодействия с оброной поточной.

На фоне двух этих «школ» третья — участие отдельных польских наемников и странствующей «золотой молодежи» во французской, испанской, германской армиях — в Религиозных войнах во Франции, в испанской войне в Нидерландах, в войнах Габсбургов с Османами, которое столь часто превозносят (57. 48), — является вторичным. Стефан Баторий, вступив на Польский престол, примет польскую армию именно такой — своим трансильванским опытом и римским идеализмом он надолго закрепит эту ее модель.