Украинская война. Военное государство

ВОЕННОЕ ГОСУДАРСТВО

 

Согласно теории «реализма», высшего, чем государство, института в международных отношениях Раннего Нового времени не существовало. Им было присуще состояние силовой анархии (124. 26, 29—30).

Государства вели борьбу за выживание и гегемонию. Упадок одних и усиление других происходили в ней постоянно, а гибель слабаков и возвышение сверхдержав — были неизбежны. Борьба велась всеми средствами: экономическими, идеологическими, политическими, а чаще всего — военными (76. 155).

«Либеральная» теория международных отношений считает определяющими не амбиции государств-хищников, а вектор, результирующий от действий множества государственных и негосударственных игроков (124. 24). Вектор является своеобразным «коридором», по которому «бегут» государства: попытки выбиться из него так или иначе пресекаются международным сообществом.

«Конструктивисты» винят реалистов и либералов в недооценке влияния на международные отношения различных социальных и политических групп внутри государств. Как «стянуты» государства внутри — более важно для международных отношений, чем то, как они «разделены» снаружи (124. 36—37).

В первой половине XVI в. в Европе — Западной, Центральной, Восточной — преобладали династические «федерации» и «империи». Они управлялись политическим ядром, но состояли из нескольких «квазигосударств».

В них сохранялись разнообразие и множественность политических и социальных институтов, учитывающих различные правовые, религиозные и этнические традиции. Раздробленность власти в империях и федерациях затрудняла концентрацию ресурсов для войны и управление армиями (124. 6, 38, 101).

На другом конце политического спектра находятся «национальные государства», какими они сформировались в Европе во второй половине XIX в. Национальные государства, независимо от формы правительства, нетерпимы к региональным и сословным различиям. Они стремятся выработать единое законодательство с общим устройством общества и власти, языком и верой (92.VIII). Очевидно, правительства национальных государств, добившись вездесущего контроля и повсеместной унификации, — обладают более сильными средствами для концентрации ресурсов, для управления армиями.

Превращение федераций и империй в национальные государства не было «чудесным». Никакой гений государственного строительства не мог совершить его «манией руки». И никакие «объективные» социально-экономические процессы не могли обеспечить консолидацию без ломки. Очевидно, в политическом спектре были переходные формы.

Чтобы победить в «схватке хищников» согласно теории неореализма, выскочить из «заданного коридора» в либеральной теории и преодолеть «внутреннюю рыхлость» в теории конструктивизма — государствам требовались жесткость, мобилизация и порыв.

Геополитическая борьба воздействовала на становление современных государств в централистском, бюрократическом ключе и способствовала формированию в них мобилизационных структур власти. Преимущества в ней получали «военные государства», в которых функция силового соперничества выражалась наиболее четко.

Как военное — государство переставало быть «площадкой» для согласования интересов различных социальных слоев и политических «партий». Оно становилось специализированной комплексной структурой, нацеленной на концентрацию ресурсов и применение вооруженных сил (59. 2).

Усвоенная модель военного государства позволяла добиться в международных отношениях такого превосходства, которое не могли принести никакие экономические возможности и духовные призывы. Преимущество в вооруженной борьбе выдвигало в гегемоны государства, обретавшиеся до того на задворках международного сообщества.

Потребность вести силовое противоборство связывает международные отношения Раннего Нового времени — с социологией власти и военной историей. А социологию власти — переплетает с военной историей как единый жгут.