Смута. Москва, у церкви

ПОВЕСТЬ ВТОРАЯ. СМУТА

 

МОСКВА, У ЦЕРКВИ

27 апреля 1682 г.

 

Безрукий калека и слепец сидят на земле под кладбищенской оградой.

 

Калека

Воистину блаженны миротворцы
И их есть Царствие Небесно...
Увы, царенок Федор, став царем,
Великия России самодержцем,
Не сделался блаженнее. Дорожки
По горам дальним косточками русскими
Он замостил и кровушкой московской
Пески чужие густо окровянил...

 

(Протяжно стонет, словно баюкая дитятю)

 

Ой ручка ты моя, рученька,
Саблей, родимая, рублена,
Грудь ты моя, ой грудушка,
Копьем, болезная, колота,
Детки мои да некормлены,
Избенка-то, ой! позаброшена,
Женушка да неласкана...
Боль теперь — мне подруженька,
Раны — вы мои дитятки,
Гнойные тряпки — постелюшка,
Черви — мои вы соседушки,
Злая могила — избеночка...

 

(Рыдает)

 

Слепец

(подхватывая нараспев)

Глазки мои, ой вы! глазоньки,
Шилом каленым вынуты...
Что ж читали вы, ясные,
Книжки латинские льстивые?
Как без зорких без глазонек,
Колоколенки строить, церковки?
Как без слезных без глазонек
Иконы писать Господеви?..

 

(Всхлипывает)

 

Из-за угла выходит крестьянин и подает калекам по ломтю хлеба.

 

Крестьянин

(умильно)

Ешьте, убогие, хлебушек,
Даром берите, блаженные...

 

(Срывается в шепот)

 

Ворованный хлебушко, скрытый
От бар да царевых приказчиков.
Домишко сожжен мой, несчастные,
Сам я клеймен да выпорот,
За старую веру, раскольничью,
С семейством прячусь в болотинах
От казни да каторги царской...

 

Испуганно замолкает — кто-то пробирается с кладбища, ломая кусты.

 

Калека

Не бойтесь, то — расстрига, по могилам
Он обретается да есть у нас таскает:
Нельзя ему в народе показаться —
Сожгут...

 

Расстрига вылезает из кустов и вытягивает упирающуюся непотребную девку.

 

Крестьянин

(хихикает)

Гляди-ка, одному,
Вишь, скучно, страшно да морозно
Молиться ночью Троице...

 

Расстрига

Молчи!
Послушай лучше, что сестра расскажет
Про Гришку-то блаженного, того,
Что смерть накликал прошлому царю.
Тогда от розыска юродивый убёг,
Вчерась же сам явился. У ворот
Об землю бился и пророчества вещал.
Его там окрутили и...

 

Девка

(торопливо перебивает)

Страдальца,
Назначили сегодня ослепить,
Да ручки порубать, да на кол,
Ан не нашли...

 

Слепец

Как, почему?
Где ж он?..

 

Девка

Из ямы, из темницы,
Где он сидел, ни лестниц не вело,
Ни выхода какого — как в колодце
Спускали узников туда в бадье.
Но утром, как забрать пришли.
Все попусту. Убег...

 

Калека

А стража?!

 

Девка

А стража та под пытками призналась,
Что видела сияние над ямой,
Всю ночь галдели птицы напролет
И псы пришибленно скулили.
А рядом найдены следы
Небесные: земля опалена
И камень словно молнией оплавлен.
Анафему велели петь в церквах
Блаженному и слухи распустили,
Что в яме отворилась Преисподня,
А Гришку-де живьем сожрали черти
И пламенем отметилися адским...

 

Затаив дыхание, слушатели жадно подались к девке.

 

Но кое-кто подслушал в вышине
Небесные загадочные звуки,
Как будто воркованье голубков,
И колокольцы, да! и дудочки, и гусли,
И пенье приглушенное Псалмов...

 

Переводя дыхание, девка замолчала и смущенно оглянулась по сторонам. Слушатели знаками и шепотом подбадривают ее. Она продолжает восторженно.

 

То были ангелы! На Небеса Господь
Вознес блаженного. А утром, говорят,
У Царских Врат Архангелов собора
В посконной белой стираной рубахе
Стоял он и крестил народ
Алмазным крестиком и даже по боярам
По золотой монете раздавал...

 

От умиления давится слезами и умолкает. Слушатели замирают в изумлении. Вдруг невдалеке раздаются крики.

 

Крестьянин

(заглядывая за угол)

Глядите-ка, глядите, за утлом
Толпа громадная народу валит к церкви,
И кто-то в белом вышел на крыльцо!

 

Расстрига

(хватает девку за руку и тянет в кусты)

Бежим, скорее!

 

Но со стороны кладбища также раздаются голоса, и они в замешательстве топчутся на месте.

 

Калека

(восторженно)

Там блаженный!
Знамение грядет! Смешаемся с народом!

 

Хватает слепца за руку, и все вместе они убегают.

 

У церкви народ замер перед юродивым Гришкой.

 

В народе

Скажи нам добренькое, Божье
Открой, угодник, нам...

 

Юродивый

Так чье ж?
Вам добренькое много говорилось
Во первое пришествие Хреста,
Падение людей страданьем Сына
Откуплено — вы предали Его.
Теперь на вас Господь — Ревнитель...

 

(Садится на ступеньки крыльца и смеется)

 

Ну что дивитесь на меня, как дети
На скоморохов, что медведя водят?
Плясать я вам, в дуду играть не буду
И баснями не стану веселить.
У вас сегодня праздник, беси!
И вы меня смешите!.. Глянь,
Вот тот трясет кабаньим рылом,
А вон — рогатый — прячет хвост в штанах,
Другой плюется калом и стучит
Копытами и бабам лезет в юбки...
Так смейтесь, нехристи! Меня смешите!
Вам праздник!.. Беси! Беси!

 

Народ ошеломленно затихает в нескольких шагах от Гришки. Вдруг из церкви к нему выбегают двое стрельцов.

 

Стрельцы

(кричат)

Стой, вор!
Отступник, богохульник!
Злодей...

 

Юродивый

О Господи Хресте!
Царю Небесный, вот идут, пришли!
О Утешителю...

 

(Падает на колени в ноги перепуганным стрельцам)

 

Вослед
За ними Зверь зловонный и мохнатый
В Хрестовой церкви...

 

Стрельцы

(нерешительно)

Замолчи,
Жидовин!

 

Юродивый

На земле, во грязи,
Пусть Зверь поганит царские врата,
Но в небе, во кресте...
Чу! Звонят ангельские крылья!
Вот-вот не тронуты никем
Забьют колокола. То Федор
Предстал Судье! И уличен,
Что Божье нерадиво исполнял,
И искупать исторгнут.
Сойдется буря — на высоких вихрях
Его душою обнесут Москву,
Ликуя, потешаясь, черти!
И в ту же ночь пожара ожидайте —
Огнем и серою падет звезда,
А немчины, попы и чародеи
В птиц обратятся — каждому под крышу
Что в чаше поднесут огня...
Пируйте! Веселитесь! Беси!

 

Осмелев, стрельцы хватают и уводят юродивого. Народ молчит. Вдруг начинают бить колокола. Вбегает человек в дворянском кафтане.

 

Дворянин

(запыхавшись)

Бояре, патриарх...
Представился Феодор!..
Зовут народ царя кричать...
На Русь!..
Петра!..
На площадь!

 

В народе

Так бежим
Кричать царем Петра!