Flash-версия сайта доступна
по ссылке (www.shirogorov.ru):

Карта сайта:

Украинская война. Гусария и панцерна

ГУСАРИЯ И ПАНЦЕРНА

 

Русские послы, бывавшие при королевском дворе, не вникли в характер той армии: они справедливо доносили царю, что лишь немногие польские паны станут участвовать в войне Батория против России (392. 351). Но Баторию паны не требовались. Собирать посполитое рушение он не намеревался.

Потенциал призыва посполитого рушения составлял в Польше до 50 000 шляхтичей (98. 20) — до 150 000 бойцов с их боевыми слугами — почтами. Но это сборище не интересовало Батория. Баторий был невысокого мнения о его боеспособности, кроме того, применение посполитого рушения тормозили законодательство и традиции.

Созыв посполитого рушения требовал согласия Сейма, а значит, сбор армии не мог быть для противника внезапным. Рушение по закону не могло быть разделено, и им должен был командовать лично король: никакой свободы в его применении не было.

При службе за границей рушение должно было получать жалование, а Баторий предполагал воевать за границей — рушение бы встало ему дороже наемников, с которыми было проще торговаться. Баторий отделывался от посполитого рушения как только мог. Свою конницу он видел наемной, построенной как войско кварчяне.

Главным нововведением Батория в коннице стала ее унитарная организация. В польской коннице существовало два вида — гусары и панцерна. Все конные подразделения — хоругви были смешанными, их тип определялся преобладающим видом (414. 644—648). Баторий реорганизовал их в одновидовые хоругви, большая часть из которых — 85% (100. 73) стали гусарскими, 10% достались панцерне, 5% — рейтарам и конным аркебузьерам (146. 91).

Толчком к реорганизации послужило как стремление нарастить ударный потенциал конницы и ее управляемость в бою, так и придание ей функций совместного боя с пехотой в смешанных построениях. Лишенная защитного снаряжения и пик новая пехота Батория нуждалась в поддержке конницы на поле боя. Тяжеловооруженные копийники биться совместно с пехотой не могли — их функция была исключительно самостоятельной, ударной. Гусары действовали во втором-третьем ряду следом за копийниками, средняя конница панцерна обеспечивала их тыл и фланги. Вся конница была завязана на копийников.

Тяжеловооруженных копийников в полных металлических доспехах Баторий из польской конницы исключил. В гусарских хоругвях, действовавших в 1557—1570 гг. в Ливонии, копийников было до трети (98. 23). К 1570-м гг. копийники составляли около 8% польской конницы. Но гусары к тому времени приобрели устойчивую репутацию самостоятельной ударной конницы (35. 35). Упразднение копийников и упор на гусар были логичным шагом.

Гусары Батория становятся заметно «тяжелее» (160. 5). Их защитное снаряжение, прежде разнообразное (от кольчуг до европейских полудоспехов), сменилось единообразным — цельным металлическим нагрудником с кольчужными или пластинчатыми рукавами. При этом сталь нагрудника утолщалась с 2 мм до 4 мм для максимально возможной защиты от выстрела (158. 39).

Гусары стали менее уязвимы к поражению прежде всего из пистолетов часто противостоявших им на поле боя рейтар (для пехотных ружей броня гусар помехой не являлась). В то же время отказ европейской конницы от полных доспехов, а затем от полудоспехов в первой половине XVI в. способствовал ее большей уязвимости гусарскими копьями (160. 201). Сравнительная ударная эффективность гусар резко возросла.

Обязательным вместо прежнего разнообразия шлемов и шапок стал «шишак» с кольчужными свесами, пластинчатой защитой носа, щек, шеи. Шишак можно считать заимствованием из турецкого арсенала, а можно — плодом чтения Баторием античных анналов и военных трактатов. Еще больше, чем шлем турецких сипахов (43. 9), он напоминает шлем позднеримской и византийской конницы (от которой его заимствовали турки).

Во всем остальном «восточном влиянии» на оснащение польских гусар (а также панцерны и прочих войск) видно то же самое: Баторий прививал полякам те вооружение и снаряжение, которые свойственны не собственно Востоку (например, монголам), а те, что пришли через Восток из античных времен, которыми он увлекался.

Общий вес защитного снаряжения гусара составил 12—16 кг (158. 41). Теперь гусары могли действовать самостоятельно, без копийников в первых рядах. Они становятся полноценной ударной конницей.

Главным ударным оружием гусар осталось пяти-шестиметровое полое (либо в форме восьмиконечной «шестерни» по срезу) копье (158. 52). Поскольку такое копье, как правило, сразу ломается при ударе, по требованию Батория было усилено лезвийное вооружение гусар. Обязательным стала не только сабля, но также тяжелый меч-«концеж», пригодный как для рубящего, так и для колющего удара. Баторий настоял на оснащении гусар парой пистолетов в притороченных к седлу кобурах для ближнего боя (100. 73).

Гусары были организованы в хоругви по 150—200 всадников (100. 74). Набор в гусары проводился как прежде — хорунжим и его товарищами по их почтам. Служба бойца в составе гусарской хоругви требовала особых — хорошо отработанных навыков: удар гусарским копьем, верховая езда в плотном конском строю, фехтование тяжелым концежем.

Именно при Батории возникает практика специальной подготовки юношей в шляхетских семьях к гусарской службе (160. 146). Юношей требовалось обучить действиям в составе гусарских хоругвей с их особыми маневрами на поле боя, среди которых наиболее важными были: переход от свободного строя к плотному и обратно на скаку, изменение направления атаки, отход врозь, отступление с боем (160. 149).

Действия гусар были «командным боем», моральная и физическая сплоченность бойцов, их умение биться воедино были ключевыми для их успеха. Баторий ввел воспитание этих навыков в гусарах не просто войсковым обучением, но подлинной «субкультурой» богатой шляхты.

Неменьшим преобразованиям подверглась панцерна (она составляла до 10% польской конницы) (100. 73). Реформа панцерны была предпринята еще в 1540-е гг. польным гетманом Николаем Сенявским. Сенявский стремился превратить панцерну оброны поточны из разношерстной вольницы в унитарную «среднюю» и «легкую» конницу.

С этой целью он отделил «среднюю» панцерну в кольчугах и шлемах («гравиорес арматурэ») с короткими копьями-рогатинами, саблями и карабинами — от легких «казаков» в кафтанах («левиорес арматурэ») с саблями, луками и стрелами (62. 43—44). Если вторые были предназначены для набегов, засад, патрулей и прочего «казакования» в степи, то первые — для правильного боя. Тех и других он набирал из шляхты по той же системе хорунжий — товарищи, как гусар.

В 1549 г. Н. Сенявский набрал первую хоругвь «казаков» под началом старосты Бара и Теребовля — Бернарда Иоганна Претвича (144. 79—80) в 134 бойца панцерны и 19 гусар (62. 45). Ополяченный немец (или онемеченный поляк) из Силезии, Претвич был известным пограничным бойцом и одним из лучших командиров оброны поточны.

В 1538 г. он преследовал грабивших Подолье татар до Хаджибейского лимана, в 1539 г. разгромил в Подолье очаковских и буджакских татар (360. 34—35), а в 1541 г. вновь преследовал разграбивших Подолье крымцев до Ислам-Кермена (337. 93). В 1543 г. Претвич перехватил татар, возвращающихся из набегов под Киев и Канев, в 1545 г. вместе со старостой Черкасским Андреем Пронским и Владимирским — Федором Сангушко штурмовал Очаков и грабил его предместья (360. 41—42).

В 1550 г. по жалобе Турецкого султана польский Сенат проводил расследование в отношении самого Претвича и его соратников: князей Б.Ф. Корецкого, Ф.А. Сангушко, Д.И. Вишневецкого — как разбойников. Претвичу, указанному «предводителем» даже пришлось составлять для Сената специальную «Апологию» с тщательным описанием маневренной войны, которую он в Диком Поле вел (272. 76). Неудивительно, что там замысел новой конницы блеснул ему.

Она была нужна Претвичу для осуществления его концепции активной упреждающей обороны, согласно которой он стремился не только защищаться от татар или перехватывать их с добычей на путях отступления, но и упреждающе находить и громить небольшие шамбулы татар, только собравшиеся нападать, а также уничтожать их «материальную базу»: кочевья, пограничные укрепления, конские стада, скот, запасы продовольствия и фуража (272. 73—74).

Изобретение было удачным, и к 1560-м гг. «казаки» закрепились как отдельный вид польской конницы. К низовым и прочим «украинским» казакам они не имели отношения: то была конница, вооруженная, снаряженная и бьющаяся «по-казацки», — то есть как легкая конница, сходная с татарской по боевым приемам, но оснащенная, в отличие от татарской, легкими кольчужными доспехами.

Баторий нормировал это разделение. Средняя панцерна была оснащена кольчугами с металлическими пластинами и шлемами типа шишак, c весом защитного снаряжения от 6—8 кг (158. 41) до 10—12 кг (62. 72). Легкие «казаки» не имели доспехов и пользовались шлемом-«мисюркой» (стальная шапка с кольчужными свесами) (62. 73). Те и другие были вооружены копьями, саблями, луками, пистолетами или карабинами. Панцерна была организована в хоругви по 100 всадников (100. 74).

Разновидностью легкой панцерны были «пятигорцы» и «стрельцы». «Пятигорцы» стали появляться на литовской службе с 1570-х гг. как «средняя» конница, оснащенная и вооруженная подобно польской панцерне (25. 16). Их костяк составили выходцы с Северного Кавказа, но неверно считать, что литовская средняя конница была реорганизована по подобию пятигорцев. Большая часть литовской конницы до внедрения в ней гусар при Батории издавна была оснащена и вооружена именно так. Пятигорцы (это название перекинулось на всю литовскую панцерну) были преемниками обычной западнорусской конницы службы земской.

Одновременно с унификацией прежнего видового разброда Баторием вводится единая численность конных хоругвей — гусарских и панцерных. Она выражалась в порциях-«порце», наемных ставках. Их всегда было на 10% больше, чем реальных бойцов (25. 6): из разницы повышенную мзду получали младшие командиры и старослужащие.

Если с начала по середину XVI в. численность хоругвей конницы колебалась от 50 до 150 бойцов, с середины XVI в. — в оброне поточне численность в 200 бойцов стала обязательным стандартом (62. 46). Баторий закрепил его. Как и с видовой реформой, целью было приведение подразделений конницы к единому тактическому уровню.

Кроме польской и литовской конницы гусар и панцерны Баторий продолжил нанимать конницу в Европе. Прежде всего то были конные аркебузьеры и рейтары, вооруженные ружьями и пистолетами и оснащенные полудоспехами. В польской коннице они составляли до 5% и были организованы в роты согласно собственным традициям (100. 73—74).

Баторий продолжил наем южнорусских казаков, который в 1570-е гг. вошел в обыденную практику, двумя отработанными организационными механизмами. Во-первых, то был королевский Реестр казаков и, во-вторых, частные войска южнорусских магнатов. К 1578 г. королевский Реестр насчитывал 500 казаков (25. 18). Стефан Баторий расширил его до 630 (100. 69). Они поступили под начало старосты Черкасс М. Вишневецкого. Главной заповедью для них стал запрет предпринимать рейды против турок и крымцев.

Командовать реестровыми казаками был назначен «королевский адъютант» Ян Орышовский. Они совершили успешные набеги на Почеп и Стародуб, и в 1578 г. Баторий назначил Орышовского гетманом.

Больших перемен в польской артиллерии Баторий не произвел, по примеру Сигизмунда-Августа он продолжал развивать ее тяжелый осадный сегмент. Для приближения базы осадных операций к фронту литейные и ремонтные мастерские были переведены им в Вильно и устроены там под его надзором во время осенней 1578 г. инспекции (100. 77).

Инженерные части Баторий комплектовал в основном итальянцами (вроде Доменико Рудольфини) — главным их достижением было строительство в короткие сроки понтонных мостов. Другим новшеством Батория стало развитие картографии. Внимание к картам позволяло ему планировать операции и координировать участвующие в них войска.

Большое внимание было уделено закупке первоклассного огнестрельного оружия и боеприпасов как в польских центрах его производства (прежде всего в Пруссии), так и за рубежом (98. 94—95). Всего наемная польская армия насчитывала в 1579 г. 17 814 бойцов, 55,3% из них — конница. В коннице гусары составили 93,3% или 7582 бойца (158. 86). Благодаря подвижности и гибкости гусар и панцерны новая конница Батория могла взаимодействовать и биться в смешанных построениях с его новой пехотой.

В литовской армии, вставшей под его начало, Баторий также сделал ставку не на шляхетское ополчение — службу земскую, а на наемные войска. Попис (реестр службы) 1567 г. насчитывал 28 056 бойцов, в том числе 24 395 — конницы и 3664 — пехоты (98. 21). Их явка на службу, как показал эпический сбор в Радошковичах 1567—1568 гг., была сомнительной, а боеспособность, как показала последовавшая осада Улы зимой 1568 г., — ничтожной.

Еще ниже они упали после Люблинского сейма 1568—1569 гг. «Аннексия» Польшей Киевской земли, Волыни и Восточного Подолья, где служба земская, закаленная постоянными войнами с татарами, была многочисленна, хорошо организована и наиболее боеспособна, — привела шляхетское ополчение Литвы в упадок и беспорядок.

Литовскую шляхту можно было использовать либо как наемников в королевской армии, либо как бойцов в частных войсках магнатов. Баторий востребовал то и другое, а с посполитым рушением — главным военным институтом Литвы до него, предпочитал не возиться. В кампаниях Батория оно едва составляло 10 000 бойцов и ничем особо не отличилось.

Наемное «наследство» Литвы было много серьезнее. В 1576 г. в Ливонии гарнизоны занятых поляками замков составляли 100—200 бойцов для наиболее крупных и важных, таких как Вольмар, Кокенгаузен, Динабург, и по 50 «драбов» в мелких замках. Всего войска наместника Ливонии Яна Ходкевича насчитывали до 4000 бойцов конницы и пехоты (98. 64). Всё то были наемники.

Баторий реорганизовал их по польскому стандарту. В 1579 г. Литва наняла 9500 бойцов: 3220 конницы и 6330 пехоты (100. 67).

Баторий старался привлечь в свою армию сколько возможно частных войск магнатов, нанятых ими за собственные средства. Самым ретивым был конечно Ян Замойский: под Полоцк он привел за свой счет 600 пехотинцев, под Великие Луки — 950 пехотинцев и 1000 бойцов конницы. Радзивиллы привели под Полоцк 1800 бойцов конницы и 100 пехотинцев, такое же число конницы они выставили под Великими Луками и Псковом (100. 68).

В собранной под Брестом в 1579 г. литовской армии магнатские почты насчитывали 10 000 бойцов (8300 конницы и 1700 пехоты) — немногим меньше посполитого рушения в 11 000 бойцов (9000 конницы и 2000 пехоты) (353. 14, 19). Всего частные войска в каждой из трех кампаний Батория против России составляли до 15 000 бойцов (100. 68).

Привечая частные войска магнатов, Баторий требовал их приведения в соответствие с той моделью армии, которую выработал сам: унификации конницы по унитарным видовым подразделениям стандартной численности и наличия вооруженной огнестрельным оружием пехоты. При этом состав частных войск магнатов и принципы их комплектования были теми же, что и для королевской армии: они были наемными, конница комплектовалась по системе товариществ, пехота — по десятичной системе. Такие частные войска могли быть легко интегрированы в коронную армию, составлять единые с ней тактические соединения.

Наемные королевские пехоту и конницу Баторий рассматривал как постоянные войска. По завершении Полоцкой кампании почти все уцелевшие бойцы регулярной армии, в отличие от шляхетского ополчения и частных войск, не были распущены, а оставлены на зимнюю службу. Весной они составили ядро армии для новой кампании (на Великие Луки), по завершении которой регулярные части вновь остались на службе для развертывания армии к следующей кампании — в поход на Псков (57. 59). Польская армия становилась не только регулярной, но также и постоянной.

 

Одним из главных достижений движения Эгзекуци прав и Люблинской унии 1569 г. стало приведение вооруженных сил Литвы, Пруссии, Мазовии, Юго-Западной Руси, Ливонии — к единой польской модели. Все то разнообразие шляхетских ополчений, военнообязанных горожан, призывников из крестьян, наемных хоругвей и рот, частных армий магнатов: вооруженных, снаряженных, обученных биться каждые по-своему — сменилось единообразием наемных подразделений, организованных как гусары, панцерна, рейтары в коннице и пехота польского, германского, казацкого образца.

Даже частные войска магнатов (от которых не отказались ни в Польше, ни в Литве) и посполитое рушение шляхты (чаще призываемое в Литве и порой по воеводствам в Польше) реорганизовывались по этим двум видам, шести подвидам. По степени и быстроте приведения армии к единой унитарной модели Речь Посполитая эпохи Батория вполне может поспорить с самыми «абсолютными» европейскими монархами вроде Людовика XIV и уж точно обгоняет «тирана» царя Ивана IV и императора Карла V.

В устройстве вооруженных сил Речи Посполитой — Республика Благородных повела себя не «анархией» и «консенсусной демократией», а подлинно диктатурой. Она вовсе не стремилась поддержать и воспринять региональное, сословное, статусное разнообразие различных войск, а нивелировать его. Она стремилась к унитарной армии.

То был совершенно новый подход к организации вооруженных сил. Речь Посполитая обрела регулярную армию, которой не было ни у одного из ее врагов.

Проекты

Хроника сумерек Мне не нужны... Рогов Изнанка ИХ Ловцы Безвременье Некто Никто

сайт проекта: www.nektonikto.ru

Стихи. Музыка Предчувствие прошлого Птицы War on the Eve of Nations

на главную: www.shirogorov.ru/html/

© 2013 Владимир Широгоров | разработка: Чеканов Сергей | иллюстрации: Ксения Львова

Яндекс.Метрика